Бояться мне надоело до чертиков.

Серый остается за моей спиной, закрывает дверь со стороны крыльца. В прихожей меня встречает только Сивый, и тоже — с поблескивающим в широкой ладони пистолетом.

— Тебя ждут там, — бандит дергает подбородком влево. Впрочем, тут особо и без вариантов.

В гостиной охотничьего домика натоплено до духоты, и каминчик весело трещит, а мне — холодно до зверства. Все что я вижу — два кресла, поставленных высокими спинками ко мне, и в обоих — сидят. Кто — так сразу и не понять. Я вижу только руки, покачивающие стаканы с виски, и две пары ног, вытянутых к камину. И кто из двоих утырков «покупатель»?

Для меня это имеет принципиальное значение, между прочим.

Так, кстати о стаканах…

Я быстро проскальзываю взглядом по комнате и нахожу тяжелый графин с янтарной жидкостью. Жаль, стоит далековато, за креслами.

— Ну, что, принимай свой заказ, Тамерлан, — Сивый произносит это очень даже вежливо, не сравнить с тем, как он разговаривал, — все как ты хотел. В лучшем виде.

Тамерлан — это имя или кличка?

Реагируют на эту фразу не сразу. Только минуту выждав, один из двоих сидящих неторопливо отставляет стакан, и вальяжно, все так же — без лишней спешки встает, огибает кресло, шагает ко мне…

— Вы… — я аж задыхаюсь от шока, рассмотрев, кто именно оказывается «Тамерланом».

— А ты ждала кого-то еще? — смакуя каждое свое слово, уточняет Тимур Валиев. 

Я просто не могу поверить… Тимур и Сивый?! Что общего может быть у этих двоих? Нет, я всегда считала этого двоюродного брата Влада неприятным человеком, местами — даже отталкивающим, но даже в самом плохом раскладе я не могла себе представить, что он окажется способен на…‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мои кулаки сами по себе сжимаются.

А глаза не без удовольствия цепляются за желтоватую гематому на скуле ублюдка. След той трепки, что устроил ему мой муж. Жаль, что так мало!

— Дай угадаю, — а издевательский тон Валиева продолжает истязать мои барабанные перепонки, — ты надеялась увидеть моего дорогого братца, да?

Температура внутри меня становится на градус холоднее. Хотя, казалось бы, там и так уж температура абсолютного нуля, холоднее просто некуда. И все-таки…

— Ах да, его же пристрелили на твоих глазах, — он откровенно издевается надо мной, теряя в моих глазах рейтинг настолько быстро, как никто не терял за последние два моих года, — такая трагедия. Прими мои соболезнования. Так жаль, так жаль!

Господи, он даже не пытается прятать собственную гниль. Я впервые вижу, чтобы о смерти близкого родственника, хоть и того, с кем не очень ладились отношения, отзывались с таким… Чванством. Триумфом! Тимур Валиев будто испытывает бесконечное желание сплясать на крышке гроба моего мужа. Прямо сейчас.