Боже. Что, вот так сразу? Так за этим он позвал меня в машину — чтобы на её ходу разъяснить мне, как нетерпим он ко лжи, и что после выяснившегося — я больше не имею в его глазах ни копейки ценности?

— Ты как, Цветочек?

Я? А что я? И как же я?

Горло сводит сильнейшим спазмом, и я скручиваюсь в клубок, пытаясь затолкать эту боль внутрь себя.

Боже, боже, боже… Как это все вытолкать из головы?

Теплая ладонь ложится на мое плечо и давит, подталкивая меня в сторону. Подтаскивая к крепкому мужскому телу…

— Если не боишься… — добавляет он, почему-то шепотом.

В том-то и дело, что только так я и не боюсь — когда он рядом.

И пусть я знаю, что мне нельзя пользоваться этим неожиданным моментом его жалости, нельзя пытаться надышаться им перед изгнанием, я все равно впиваюсь в него пальцами, утыкаюсь носом и вдох за вдохом краду у моего мужа его терпкий запах. Запах силы… Безопасности… Крови…

Солоноватый железистый привкус неискореним, и я чуть ослабляю хватку, спохватываясь, что могу потревожить его рану.

Господи… Нет… Это надо прекратить. Я же сойду с ума в итоге! И буду вешаться на всех мужчин подряд, хватать их и нюхать, нюхать, нюхать, пытаясь найти хоть мало-мальски похожий аромат…

— Тебе лучше поспать, Цветочек, — его пальцы поглаживают меня по плечу, будто отделяя меня от этого безумного мира, — дорога долгая. Нам есть что обсудить, но не думаю, что это будет уместно сейчас. Лучше поговорим дома.

Ура!

Мы поговорим дома. Мою агонию продляют еще на несколько часов, а Владислав Ветров почему-то проявляет несвойственное ему милосердие.

Мне кажется, что я не усну. Меня почти тошнит от пережитых эмоций и их послевкусия, я того и гляди отравлюсь собственным страхом и ощущением надвигающегося конца. Вот только… Тепло машины, близость мужа, чувство безопасности, вторые сутки без нормального сна…

У меня не остается выбора вывезти все это без сна, меня вырубает мгновенно и эффективно, будто обухом кто по голове приложил.

Сон темный, тяжелый, душный, и я во сне хватаюсь за колени мужа, и монстры, тянущие ко мне свои липкие руки, отступают. Пятятся обратно в свою темноту.

Просыпаюсь через несколько часов… Там же. В машине. В полной темноте и тишине. Впечатавшись щекой в колени мужа.

Мужа…

Паника накатывает на меня внезапно — в салоне темно, и мне мерещится, что Влад не дышит. Хуже кошмара просто быть не может. Я подскакиваю и жесткая ладонь меня тут же ловит и прижимает обратно.