Чудесным утром четвертого июля Харпер стояла в лучах солнца, сияя от гордости за любимого мужчину и его лучшего друга.

* * *

– О боже. Я умираю, Альдо, я умираю, – глотая ртом воздух, проговорила Харпер.

– Если бы ты не могла говорить, я бы заволновался.

– Ты даже не задохнулся, – пробормотала она.

Альдо сверкнул улыбкой.

– С тобой все в порядке. Ты взяла отличный темп.

Он помахал рукой группе детей, стоявших у края тротуара и аплодирующих им. Почти всю дистанцию их сопровождали выстроившиеся вдоль улиц жители Биневеленса. Харпер увидела слева дом миссис Моретта, но ее самой на улице не было.

– Где твоя мамочка?

– Вероятно, на финишной линии.

– Сколько еще до нее? Не думаю, что я смогу добежать. Может быть, я просто подожду здесь? На обратном пути ты подберешь меня.

– Не драматизируй. Ты слышишь крики?

– Я не слышу почти ничего, кроме хрипов у себя в легких.

– Это финишная прямая.

– Ты шутишь? Мы почти у цели?

– Осталось полмили.

– Серьезно? – Харпер воспряла духом. – Думаю, я смогу добежать.

– Я знаю, что ты сможешь. И я тоже смогу. – Он направил велосипед на подъездную дорожку, ведущую к дому его матери.