— Ну и что, что — первый?

— А то, что никуда отсюда я не уйду.

Конечно, этот осел сейчас упрется и назло не сдвинется с места. А мне что делать? Как я смогу подойти к незнакомому человеку на глазах у этого крокодила? Он же определенно выкинет какую-то гадость и все испортит! Нет, ни в коем случае!

— Ну и как угодно. Девушка, — я повернулась к продавцу, — покажите мне, пожалуйста, все, что у вас есть по кинологии.

Придется что-нибудь купить, но зато у меня появится уважительный повод стоять здесь сколько угодно. До победы.

— По чем?

— По собаководству. Можно? Я выберу, что мне больше подходит.

— Да пожалуйста, — девица вывалила десятка полтора экземпляров журнально-газетной продукции. — Смотрите.

— Слушайте, вы действительно надо мной издеваетесь. Я же вас по-человечески прошу уйти. По-хорошему.

— А то — что?

— Что — что? Не знаю — что. Нельзя же, в самом деле, быть такой стервой.

— Это я — стерва? Да… — у меня от такого хамства просто дыхание перехватило. — Да вы… Да какого черта вы ко мне вечно цепляетесь?!

— Да русским же языком прошу — уйди! Ко мне женщина должна подойти, так нет — ей надо крутиться здесь. Именно тут ей медом намазано.

— Какая еще женщина?

— Не ваше дело!

— А я здесь при чем?

— Только, кажется, жизнь наладится — нет, вечно найдется ведьма, которая все испортит! Кто вас просил лезть?!

О, Господи! Вот это да… Только б не догадался!

— Девушка, извините, возьмите назад журналы. А вы бы вначале вежливости поучились, а то от вас все женщины шарахаться будут!

Я чуть не бегом помчалась из магазина. Вот это номер! Этот хам, этот бультерьер-собачник и есть тот самый Владислав, на свидание с которым меня сюда принесло. Кожаная куртка, газета в руках, ожидаемое свидание с женщиной — все сходится. Фотография? Да, похож он на ней, только лет на тридцать моложе себя нынешнего. Тридцать лет и пятьдесят килограммов тому назад. Потому мне и показалось знакомым лицо на фото!