И до сих пор не понимаю, как «они» могут это всё проживать так часто, как что-то обыденное, а не полный шок тела и взрыв психики.

И кусая губы, я хныкаю, задыхаюсь, постанываю, пытаясь быть тише, сглатывая и сжимая своё горло. И еще стараюсь не раздавить своими паническими судорогами снизу его член. Но по его часто моргающим ресницам и подрагивающим губам вижу, что он, вообще-то, не против…

Он не двигается и громко дышит, с хищным нетерпеливым прищуром разглядывая мои метания.

– Расслабь горло, детка… Я сожму его сам.

Перехватывает горло ладонью. Не давит.

– Не сдерживайся… Хочу слышать, что ты чувствуешь.

Снизу всё так же немного жжёт от его вторжения. И очень сладко вибрирует. Я не могу расслабиться, сжимая его.

– Расслабься…

– Не могу…

– Сейчас помогу!

Кисть на моей шеё сжимается. Вдохнуть, как следует, не получается, в глазах мелькают точки. Теперь мои стоны становятся совсем хриплыми и неконтролируемыми.

Ладонь сжимается ещё и ещё…

В глазах темнеет, но почему-то нарастает какой-то неописуемый экстаз. Толчок… ещё… ещё… мои колени хотят соединиться, но его торс не позволяет. Он перехватывает меня рукой под бедро, прижимая коленку к груди. И так ещё невыносимее и пронзительнее!

Садист же! – истерично пытаюсь смеяться, кусая губы.

В глазах искры и точки. На секунду его рука расслабляется.

– Вдох, детка… – и я громко, глубоко втягиваю воздух. – Ещё… ещё…

От опьянения кислородом моя крыша съезжает окончательно. А тело перестает подчиняться.

Кисть снова беспощадно сжимает мою шею, теперь не столько блокируя доступ воздуха, сколько сжимая сонную артерию.

Ооо… в глазах темнеет от очень странного удовольствия. В эти воды я ещё не ныряла!

Его толчки становятся невозможно мощными, запуская по коже дрожь. Горячая волна поднимается как цунами, слепя и оглушая. И я даже не могу приложить её ни к какому конкретному его действию.