– Не знаю… Хочу тебя и Аронова.

– Не думаю, что Аронов сейчас достаточно расслаблен, чтобы принять такой расклад.

– Да. Мы вчера с ним бухали вдвоём.

– Серьёзно?!

– Мхм. Сам приехал.

– Как интересно, – пытаясь сдержать рвущуюся улыбку, я разворачиваюсь к ней.

– С коньяком и лимонами. Поговорить. Наверное, после нашего с ним входа в Тему, это был наш второй настолько глубокий разговор. Что ты к нему чувствуешь, Жень?

– Я чувствую, что он мой мужчина.

– Ты можешь ему сказать, что… любишь?

– Нет.

– Почему? Мне ты говоришь эти слова. Мне кажется, твои чувства к нему не меньше, чем ко мне.

– Не меньше! Но понимаешь, Крис… Вот мужчина говорит женщине «люблю». За этим словом стоят его чувства. А слово – только их символ. Когда он слышит в ответ такое же «люблю», он, как само собой разумеющееся, начинает считать, что женщина испытывает к нему те же самые чувства, что и он к ней. Так?

– Наверное.

– А наши с ним чувства ОЧЕНЬ разные. Хоть и одинаково сильные. И если я скажу ему «люблю», то введу в заблуждение. Внутри меня ДРУГИЕ чувства. Я его обману. Чего стоит такое признание? Кому оно нужно? Я обещала ему прозрачность. Вот тебе я могу сказать, что люблю тебя, и не обману, наши чувства очень похожи. Я даже могу тебе сказать, что люблю его! Потому, что ты более правильно поймёшь мои чувства к нему, моё "люблю" ближе к твоему, чем к его. А ему не могу. Для него мне надо искать какие-то другие слова.

– Хм… Найди. Он в ахуе от происходящего, Жень.

– Почему?

– Потому что он не может ещё полностью принять свои чувства и свою зависимость, а ты погружаешь его в безответность. И его драконья шкура лопается. Ему больно. Знаешь, что он мне вчера сказал, когда был уже пьяный?

– Что?

– Он сказал, что всё, что с ним сейчас происходит – я о его чувствах – происходит в логике приятия смертельного заболевания: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. И он застрял между торгом и депрессией. Столкни его дальше. Невозможно смотреть на него такого.

– Столкнуть?