– Не могу, – губы дрожат, руки трясутся.

– Боишься? – тянет меня за руку, заставляя подняться со стула.

– Боюсь. Моё прошлое... – вздыхаю. – Ты же помнишь, верно?

– Конечно. Но на этот раз всё будет иначе. Теперь у тебя есть я, а значит, вместе мы совсем справимся.

– Ты не можешь этого знать наверняка.

– Знаю. Дин, доверься мне. Обещаю, всё будет хорошо.

Я хочу ему верить. Правда. Хочу, но...

Не верится.

Я ничего не забыла. Помню отчётливо, будто было вчера.

Боль не ушла. Уйдёт ли когда-нибудь? Нет. Возможно, станет тупее, но пока я в здравом уме, пока дышу – я всегда буду помнить тот проклятый день, когда потеряла самое дорогое, самое ценное, что есть у человека.

– Ну ты чего? Чего испугалась, мой ангелочек?

Муж обхватывает овал моего лицо ладонями. Гладит скулы, щёки, скользя подушками больших пальцев вверх-вниз.

– Пожалуйста, дай мне ещё время. Я пока не готова, – шепчу пересохшими губами, глотая противный ком, застрявший в горле.

– Моя любимая жена. Моё сердце и душа. Полюби меня. Полюби так, как никого и никогда не любила, – его низкий голос пробирает до дрожи. – Подари мне себя.

Я не могу ответить. Язык предательски молчит, а в голове всплывают никогда незабытые картинки:

«Моя голова лежит на его груди, а пальцы вырисовывают затейливые узоры.

«Д & Д».

Вместе. Едины. Неделимы.

– Дин, – целует в висок. – Ты правда меня любишь?

Отстраняюсь. Поднимаюсь, опираясь на локоть. Смотрю на Шагаева, хитро улыбаясь.