– Да.

– Если тебе захочется уйти, то мы уйдём.

– Всё нормально, Давид, – я пытаюсь предать себе безмятежный вид и внушить мужу, что спокойная, как удав.

– Прости, что заставляю тебя, но иначе никак.

– Всё в порядке, – улыбаюсь, целую мужа в щеку, а он перехватывает инициативу и впивается в мой рот с особой жадностью.

Большая ладонь зарывается на моём затылке. Давид притягивает к себе, сжимая меня в объятиях так крепко, будто я могу куда-то улизнуть.

– М-м, – мычу ему в губы. Упираюсь руками в мощную грудь, отстраняюсь. – Красная помада. Забыл?

Давид улыбается. Бросает взгляд в зеркало заднего вида и проводит пальцем по своей губе.

Я тоже смотрю в зеркало. Достав из сумочки пудру, укоризненно качаю головой и влажной салфеткой стираю с кожи следы помады.

Мы выходим из мерседеса спустя пять минут. Давид обнимает меня за талию, а я беру его под руку и, натянув на лицо равнодушную маску, иду с высоко поднятой головой.

Каждый шаг – испытание. Каждый вздох – ноющая боль в груди. У меня потеют ладони и учащается пульс. Ещё ничего не произошло, а я уже сплошной комок нервов. Боязно. Трусливо. Встретиться с прошлым – непросто. А с другой стороны, я же знала наперёд, что когда-нибудь этот момент наступит. Готовилась заранее, обдумывая и планируя фразы:

«Здравствуйте, Эрнест Юсупович»,

«Привет, Анита».

И просто... Кивок головы. Не больше.

Перед самим входом в ресторан Давид замедляет шаг, а затем и вовсе останавливается.

Склоняется надо мной и шепчет на ухо:

– Я люблю тебя. Помни это, хорошо?

Я стараюсь улыбаться, но губы предательски дрожат. Я же не дура. Не слепая. Всё вижу. Понимаю. Он боится.

А я...

Боюсь ещё больше. Но посеять зёрна сомнения в моей душе не позволяю. Киваю на вход и тяну мужа за руку.