– Иншалла́х, я думал, ты скажешь «нет».

– Глупости, – фыркаю я. – Ты же его родной отец, как я могу сказать «нет»?

– О, ты многое можешь, – тянет Дамир, сгребая меня в охапку и усаживая к себе на колени.

Крышесносный поцелуй сводит нас с ума. Я выдыхаю в губы мужчины первый стон и замираю, предвкушая всё, что последует потом. Как я и предполагала, Дамир уводит нас в другую комнату и там все повторяется сначала. Ласки любимого мужчины сводят меня с ума, подбрасывают до небес, заставляя забыть обо всем, что было до него.

Нет! Ничего не было. Есть только он и наше «новое» начало (неважно, какое по счету).

* * *

Утром я просыпаюсь от звука приближающихся шагов и бодрящего кофейного аромата. Тру сонные глаза и растягиваю губы в широкой улыбке. В это трудно поверить, но передо мной стоит Дамир, держа в руках небольшой пластиковый поднос.

Я веду бровью. Дамир и кухня? Серьезно?

Он, будто прочитав мои мысли, двигается к кровати и, присев на её край, ставит на журнальный столик поднос.

– Доброе утро, – произносит Шагаев, игриво подмигнув. – Кофе? Омлет?

– Омлет? Серьезно? Ты умеешь готовить?

– Сам в шоке, – усмехается Дамир и передаёт мне фарфоровую чашку. – Ещё я сварил молочную кашу для Саньки. Надеюсь, она съедобная.

На меня накатывает прилив нежности и я, поддавшись порыву, целую Дамира в щеку.

– Я люблю тебя. Очень сильно, – произношу, не задумываясь.

– Люблю сильнее, – отвечает он и хочет добавить что-то еще, но вдруг просыпается Санька и смотрит на нас с Дамиром хмурым взглядом.

– Доброе утро, цветочек, – обращаюсь к сыну.

– Привет, – говорит Дамир и тянет руку вперёд, но Санька, насупившись, не отвечает на рукопожатие.