– Тебя трудно не любить. По себе знаю.

– Да? – хмыкаю. – Да что во мне такого особенного? Почему из-за меня убивают других людей?

– Ты – это ты… – вздыхает Дамир.

– Аргумент! – ухмыляюсь. – Но ни черта неправильный!

Я хожу вперед-назад, нервно вцепившись пальцами в волосы. Что я могу сделать? Как все изменить?

Дамир загораживает дорогу, схватив меня за плечи:

– Дин, перестань, а? Хватит.

– Что хватит? Что хватит, Дамир? Из-за меня тебя хотели убить, из-за меня убили твоего отца, а теперь… – шумно втягиваю воздух ноздрями. – Могут убить Ренату! Или кого-то ещё! Я не могу, Дамир. Не могу жить со всем этим.

Я падаю на колени, ощущая в теле нестерпимую боль, будто накануне меня хорошенько побили палками. Ноет все: руки, ноги, спина, шея…

– Диночка, моя любимая девочка, вставай, – просит Дамир и пытается опуститься рядом со мной.

Знаю, что ему больно сгибать колено, а потому в спешке подрываюсь на ноги. Обхватываю широкие плечи обеими руками и, уткнувшись лицом в мужскую грудь, шепчу:

– Я не знаю, что делать, любимый. Не знаю, как смотреть тебе в глаза после всего; как смотреть Саньке. Я сломала жизнь вам всем. Господи, да лучше бы я никогда не…

– Т-ц-ц, – мягко произносит Дамир. – Все мы люди и нам свойственно ошибаться. Все можно исправить, кроме смерти. Поверь, Дин, я знаю, что говорю. Пройдет время и боль утихнет. Ты никогда ничего не забудешь, я – тоже, но с этим можно жить! Вспомни, о чем мы мечтали семь лет назад.

– Засыпать и просыпаться вместе, – отвечаю я.

– Ну, вот. Видишь? – улыбается Дамир. – Разве ты больше этого не хочешь?

– Хочу, но…

– Никаких «но»! Дин, я любил тебя все эти годы и просил Аллаха даровать тебе счастье любой ценой. Скажи, ты была счастлива без меня?

– Нет, – качаю головой. – Хотела, но не получилось.

– Теперь будешь. И я буду, и вот тот мальчишка с упрямым характером, – указывает на Саньку, спящего на заднем сидении, – тоже будет счастлив. Мы должны быть вместе. Только так. Так что выкинь дурь из головы и перестань себя во всем обвинять.

Я успокаиваюсь. В объятиях любимого тепло, уютно и боль потихоньку стихает. Дамир прав! Можно исправить абсолютно всё, кроме смерти. Поэтому, закусив губу и взяв себя в руки, возвращаюсь в машину.