— Детский сад — штаны на лямках!

— Дурной пример заразителен, — усмехнулся Кирилл, продолжая набирать текст.

Исаева неожиданно резко повернулась и выхватила телефон из его рук. Он невозмутимо поднял голову и прищурился.

Ульяна задержала дыхание от этого угрожающего жеста, но крепко сжала телефон в руках.

— И что будешь делать? — опасно низким голосом спросил мужчина, опуская руки и заводя их за спину.

— Устраиваю бунт! — выдала она. — Так ведь рабы делают, когда им осточертело служить хозяину?

— И обычно бывают жестоко наказаны, — ответил Кирилл.

Она смерила его испепеляющим взглядом и перевела глаза на экран телефона: «В дополнение к нашему делу Влад привезет оригиналы экспертных заключений по «Лабиусу» — было написано неизвестному ей контакту Скитину Андрею. Ульяна смятенно сглотнула и посмотрела на Барховского. Его губы были плотно сомкнуты, но в глазах плясали черти.

— Вы и сам по себе — сущее наказание! — процедила она и с силой пихнула телефон ему в грудь. А затем обошла его, и ноги сами повели ее к столу с напитками.

Поведение Барховского вместе с новостью Аловых разозлило Ульяну до предела. Она взяла бокал шампанского и выпила его. От пузырьков защекотало горло, в желудке запекло. Глаза заслезились. Но Ульяна выпрямилась и с чувством собственного достоинства устремилась к выходу из кафе.

— Эй, ты куда? — остановила ее Цапина. — Еще твой торт не пробовали. Палыч скоро уедет на свой банкет в ресторан.

— Валя, если спросят обо мне, прикрой. Мне надо поработать…

— Хорошо. А ты сможешь? — скептически морща носом на едва стоящую на ногах Исаеву, спросила Валентина.

Ульяна мотнула головой и наклонилась к девушке:

— Я притворяюсь! Так надо!

— А-а. Ну беги…

Ульяна выскользнула за дверь кафе и не успела поднять глаза, как услышала голос Барховского, говорящего по телефону у лифта.

— Я сказал: никаких поездок, пока ты не отчитаешься мне по результатам своих великих трудов, Белла. Я все сказал!

«Вот невезуха!»— попятилась Ульяна, но дверь за ней громко захлопнулась, и Барховский оглянулся.

Она так и замерла, беспомощно цепляясь за ручку, чтобы удержать равновесие. По лестнице ей было нельзя: в таком состоянии и на каблуках могла свернуть шею на первой же ступени.