— За Путина, блин, Маша!
— Так он тебя позвал?! — изумленно выдохнула та.
— Отвечай быстро! Иначе я передумаю! — завизжала Ульяна на весь лифт.
— Истеричка, — хмыкнула подруга. — Выходи, куда деваться, если приперли к стенке.
— Точно?
— Ты меня спрашиваешь?!
Ульяна так и видела, как Маша крутит пальцем у виска.
— Господи, да о чем речь? Ты по нему сохнешь, он — давно от тебя в ауте, иначе не таскался бы за тобой…
— И что, я вот так должна согласиться? — растерянно покачала головой Ульяна, не веря самой себе, что практически на все согласна. Но, может, это была эйфория от слов Маевской и Бута?
— Ты же знаешь: прорвемся. Дай себе пожить всласть. А там, кто знает, сколько нам жить осталось… Ну не понравится — разведешься…
— Очень оптимистично! — фыркнула Ульяна и отключилась.
Все тело превратилось в один огромный пульс. Зуб на зуб не попадал, каждая мышца в теле дрожала, а в животе напряженная пустота, как перед экзаменом. И лифт поднимался так медленно, Ульяна даже подскакивала на месте, будто если не доедет сию же секунду, то не успеет на свое счастье. Никогда она не чувствовала себя такой дурной и ошалелой. Даже когда замуж по первой любви выходила. Даже когда ее первый мальчик поцеловал и пригласил на свидание… Даже когда…
Двери лифта открылись на 31-м этаже, и Ульяна оторопела.
— Прорвемся, — прошептала она дрожащими губами и переступила порог.
— Здравствуйте, Елизавета Станиславовна. Могу я зайти к Кириллу Александровичу на минутку? — чувствуя, как меж грудями бежит струйка пота, проговорила Ульяна на пороге приемной.
— Доброе утро! Господин Барховский сегодня не принимает, — строго ответила та.
— Меня он примет, — наконец осмелилась Ульяна и проскользнула мимо цербера.
— Вы куда?! — возмутилась та и кинулась следом.
— Простите, Кирилл Александрович, но я на минуту, — ворвалась Ульяна в его кабинет и, тяжело дыша, остановилась посредине.
Но когда Барховский поднял голову и сурово сузил глаза, у Ульяны все слова вылетели из головы. «Господи, зачем я пришла?! Да он же меня просто перекусит и выбросит…»