Ее самобичевания является моим наказанием.

Сколько у меня было женщин, но ни с одной мне не было так сложно, и в то же время ни в одной я так не нуждался. Я не помню чтобы у кого-то был такой запах волос, кожи.

Может мне нравится ее правильная одержимость, потому что я одержим ею?

Ложимся на кровать, накрываю ее одеялом. Заснула Дина в моих объятиях, свернувшись в защитную позу эмбриона, она будто уменьшилась в размере вдвое, такая моя. Последнее, что я помню из внятных мыслей, прежде чем окунулся в царство морфея, что хочу закутать ее не в одеяло, а в себя.

И зачем она каждый раз меня отталкивает, запирая в себе эмоции, боится доверять, боится жить. Почему перестала верить в нас? Ведь всегда есть выбор. Я выбрал нас.

Утро

Дина

Просыпаюсь от того, что жутко хочу в туалет. А еще пить. Голова тяжелая. В комнате предрассветные сумерки.

Рука Андрея лежит на мне. Такая не привычная приятная тяжесть, есть в этом что-то успокаивающее, хотя мне не привычно делить с ним постель.

Вчера я явно отрубилась, а поскольку на мне мои целомудренные растянутые штаны и майка, ничего не было. И еще, думается, у меня вчера была истерика.

Осторожно поворачиваюсь чтобы не разбудить Андрея своим перемещением. На мгновенье застываю, рассматривая мужскую фигуру: в отличии от меня, упаковавшей себя в закрытую пижаму, Андрей полностью раздет, в боксерах, спит на животе, подмяв под себя подушку.

Едва касаясь волос пальцами испытываю приятные ощущения: непослушные и пахнут моим мужским гелем.

Смотрю на то как его тело: трогать его конечно не рискую, сжимаю пальцы в кулак, нельзя, он не слишком хорош, чтобы вручить свой член одной женщине, так было всегда. А я уже не наивная дурочка, чтобы верить в сказочные истории о том, что люди меняются. Не меняются. Или не меняются такие как Андрей.

Иду на кухню, наливаю воды, смотрю на то как валит крупными хлопьями снег, оседая на окнах, мгновенно тая. Похоже на мокрый дождь.

Новый год скоро, а снега нет. Во дворе полно машин, нет единого свободного места. В доме напротив в окнах почти нет света. Очень рано. Пять утра. Я не понимаю, сколько я проспала и во сколько мы дошли до кровати, мне было плохо, не помню с чего все началось, но закончилось плохо. Для меня.