— Кто этот немец? — спросил Мэтью.

Коннор колебался.

— Как его имя, приятель? — нетерпеливо повторил Мэтью. — Я сам не буду участвовать в ваших планах, но я знаю кое-кого, кто мог бы этим заинтересоваться.

— Фон Фельтхайм, — сказал Коннор. — Барон фон Фельтхайм. Когда я смогу встретиться с этим кое-кем?

Барнато был в Йоханнесбурге, но говорили, что он вскоре возвращается в Англию. Мэтью хотел сначала сам узнать настроение Барни прежде, чем сводить его с Коннором.

— Его пока нет, — медленно произнес Мэтью. — Приходи в мой офис через три недели, но приходи поздно и тайком. Нас не должны видеть вместе.

— Слишком долго ждать. — В голосе Коннора звучало сомнение и недоверие. — Может быть, нам с фон Фельтхаймом стоит поискать кого-то другого.

Мэтью достал пачку банкнот из кармана и протянул ее Коннору.

— Возможно это поможет вам скоротать время.

Высадив Коннора у Гайд-Парка, Мэтью вернулся домой в отличном настроении. Как чудесно вновь заняться делами! Дверь, ведущая к свержению Родса, которая была чуть приоткрыта, теперь стояла распахнутой настежь.

Когда Барни Барнато вернулся в Лондон, Мэтью, не теряя времени, поспешил прощупать его настроение. Кроме недавнего провала в Трансваале, Барнато беспокоил принадлежащий ему банк «Барнато» и падение акций южноафриканских золотых приисков. Новоявленный миллионер с задворков Уайтчепел боялся потерять свои деньги, и то становился агрессивным, то впадал в отчаяние. Когда Мэтью спросил его о суде над Комитетом реформ в Претории, Барнато разразился такими резкими нападками на Крюгера и правительство Трансвааля, что Мэтью понял, что тот созрел для участия в планах фон Фельтхайма. Но с другой стороны, настроение Барнато было таким переменчивым, что на следующий день он мог высказать уже совершенно противоположное мнение. Мэтью решил рискнуть.

— Человек, который вам нужен — Барни Барнато, — сказал он Коннору. — Мне известно, что сегодня вечером он будет в курительной комнате отеля «Метрополь». Советую тебе подходить к нему осторожно, потому что настроение у него изменчивое и непредсказуемое. Но я хочу, чтобы ты понял: я называю тебе имя Барнато только потому, что ты заверил меня в политическом характере вашего плана. Я надеюсь, что твой друг фон Фельтхайм — не жестокий человек.

— Добрый, как ягненок, — заверил его Коннор.

— Позаботься, чтобы он таким и остался, — предупредил его Мэтью. — Конспирация очень важна для мирной смены режима в Трансваале, и я уверен, фон Фельтхайм найдет поддержку среди реформаторов, чьи проблемы после провала заговора так и остались нерешенными. Но вооруженное выступление не стоит планировать. — Мэтью помедлил. — Еще один совет: пусть фон Фельтхайм уговорит Барни ничего не рассказывать своим племянникам Солли и Вольфу Джоэлу о ваших планах. Я боюсь, они могут отговорить его поддержать это предприятие.