Глава 39

Глава 39

39***

Надо ли говорить, что ночью я спала отвратительно и встала с постели с чувством, будто меня переехало большим асфальтовым катком. В голове шумело, во рту стоял отвратительный привкус горечи. Поэтому с жадностью выпила полный стакан воды из стеклянного графина, стоящего тут же на тумбочке. Умылась, почистила зубы, расчесала спутавшиеся за ночь метаний по подушке волосы. Подумала, что корни заметно отросли, и надо срочно краситься. Вот только вернусь домой, так сразу же и займусь этим. Говорят же – если хочешь изменить что-то в своей жизни – поменяй прическу.

Вскоре в палату зашла улыбчивая молодая медсестра с планшетом, на котором были закреплены листы с моими данными, и, померив мне температуру и давление, сказала, что моя операция назначена на полдень. Я молча кивнула, и женщина ушла к другим пациентам. Моя палата была рассчитана на четверых, но остальные койки так и оставались свободными. А, может, просто ко мне специально не хотели подселять других женщин, дабы не огорчать их моей историей.

Сидеть в палате было невмоготу, и я решила спуститься в вестибюль. Там, в просторном холле были расставлены рядами пластиковые сиденья, соединенные по четыре, как в каком-нибудь зале ожидания на вокзале, а на стене напротив висел телевизор с огромным экраном. Сейчас там шли новости.

Сиденья были наполовину заняты женщинами. С некоторыми рядом сидели их мужья или бойфренды и негромко о чем-то разговаривали. Я присела с краю и прислушалась – ведущая новостей, худощавая, тщательно одетая женщина с виртуозно сделанным с помощью пластики лицом говорила:

- Знаменитая группа BTS продолжает свой мировой тур и сегодня дала первый концерт в Париже. – Я навострила уши и впилась взглядом в экран, а диктор продолжала. – Наш корреспондент во Франции Ли Тхэ Ун взял интервью у мемберов группы.

И тут же камера показала всю мою любимую семерку. Они были возбужденными после концерта, улыбались, выдали свое фирменное приветствие-кричалку, поклонились синхронно, и Намджун начал говорить о том, как они рады вновь выступать перед зрителями Парижа, как они благодарны всем АРМИ, которые поддерживают их. Парни еще что-то говорили, но я не вслушивалась в смысл слов, а просто не моргая смотрела на них, смотрела на Юнги и снова беззвучно шептала: «Прости! Прости меня, малыш!»

А потом Юнги взял микрофон и, как всегда, невозмутимо произнес, глядя прямо в камеру:

- А еще мы очень надеемся, что у одного дорогого нашему сердцу человека сейчас все хорошо! Он знает, что мы очень любим его!