Так вот оно что. Это момент, когда он заканчивает мою жизнь, как и обещал, и он даже не собирается утруждать себя тем, чтобы сначала трахнуть мой череп.

— Я пыталась сбежать! — я выпаливаю.

Из всего прочего на его губах появляется улыбка. Это довольное выражение, которое еще более пугает, потому что оно не касается его глаз.

Он ставит пистолет на предохранитель и возвращает его в кобуру. — Видишь? Это было так трудно?

— Ты приставил пистолет к моей голове… — я дрожащим голосом хриплю.

Я не знаю, почему я удивлена. Вот кто он такой. За последнюю неделю я думала, что он изменился. Он этого не сделал. Он все еще убийца. Чудовище. Я была глупой, позволив себе забыть, кто он такой. Отвращение к себе пробивает дыру в моем сердце.

Он опускает руки и поворачивается ко мне спиной, медленно шагая к стене передо мной. Кажется, он изучает стену.

— Да, я сделал это. И если ты не скажешь мне то, что я хочу знать, я найду способы заставить тебя рассказать. И если это не сработает, в следующий раз, когда я приставлю свой пистолет к твоей голове, я спущу курок.

Сказать ему то, что он хочет знать? Какой информацией я могу обладать, которая была бы ему полезна?

Когда он снова поворачивается ко мне лицом, его черты превращаются в холодную маску. Был ли это тот взгляд, который видели те люди из Ублюдков Сатаны, прежде чем он убил их? В его глазах совершенно нет сострадания, в них нет той теплоты, которую я видела над собой, когда он был во мне так много раз. Господи, я ненавижу это выражение.

Он приставил пистолет к моей голове. Я ненавижу его.

— Какой смысл тебе что-то говорить, если я все равно умру? — этот вопрос призван выиграть время.

Улыбка, которая растягивает его губы, говорит мне, что он это знает.

Спайдер наклоняется и вытаскивает клинок из ножен с боку своего ботинка. Длинное лезвие поблескивает в голубовато-белом свете комнаты. Он приближается, медленно, шаг за шагом.

Он собирается ударить меня ножом. Черт возьми, он не собирается стрелять мне в голову, он собирается выпотрошить меня прямо здесь и сейчас.

Я мечусь и извиваюсь, едва чувствуя, как агония разрывает мои плечи и руки сквозь панику.

— Страх и боль — хорошие мотиваторы. — Его тон настораживает. — Ты когда-нибудь слышала выражение «смерть от тысячи порезов»?

Я этого не слышала, но я могу понять, что это значит. Я бьюсь сильнее.

Остановившись прямо передо мной, Спайдер хватает меня сзади за затылок. Моя грудь тяжело поднимается и опускается. Его ладонь обжигает мне затылок, огромная, сильная и неотвратимая, как сталь.

Лезвие в его руке поблескивает. До сих пор я никогда не понимала, насколько острым выглядит нож. Ожидая, что он воткнет это мне в живот, я зажмуриваюсь.