Именно поэтому я попросила Донью возобновить свои уроки по этикету. Но на этот раз, я действительно хочу обучиться всему, я хочу стать лучше. Хотя бы для того, чтобы Иво понял, что я могу сделать всё ради него. Даже изменить себя.

***

Время идёт, а наши отношения с Блондином никак не меняются. Он всё так же бегает к своей Флоренсии, а я всё так же не у дел. Как я ни старалась поссорить их, у меня ничего не вышло.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я весь день посвящала работе и беседам с Доньей.

Но вечером, когда я оставалась одна, мне снова было плохо.

Я достала из тумбочки фотографию мамы. Теперь я понимала, какую боль чувствовала она, когда любила.

В комнату вошёл Берни и сказал, что нужно убрать после ужина.

– Что с тобой? – спросил он, увидев, что я плачу.

– Знаешь, я много думала… О том, что у меня нет мамы, которая бы заботилась обо мне, дарила бы мне свою любовь, любила бы меня, гладила по голове. Скажи мне, почему у одних есть всё, а у других ничего?

– Нет-нет, – сказал Берни, присаживаясь на мою кровать. – Это не так. Твоя мама любила тебя! Гладила по головке. И защищает тебя до сих пор. Если бы ты могла себе представить, как она смеялась, это было…

– Я не могу себе представить, – сквозь слёзы прервала я полёт фантазий Бернардо.

– У неё на лице всегда была такая прекрасная улыбка, как у тебя, – продолжил он. – Она была прекрасна, как роза! Когда она смеялась – птицы начинали петь. Поверь мне, они пели! Ты мне не веришь?

– Бернардо, откуда ты всё это знаешь? – спросила я, вытирая слёзы.