– Эй, детка! Что ты творишь? – в панике вскричала Касс. Подруги вскочили, намереваясь уложить меня обратно в кровать.

Я протянула руку.

– Нет! Я нужна Остину. Я не могу позволить ему пройти через это в одиночку.

Молли взглянула на Роума, и тот кивнул.

– Дай мне минутку.

С этими словами он вышел за дверь, но через несколько минут вернулся с инвалидным креслом. С ним вместе пришла медсестра, которая тут же принялась отцеплять меня от капельницы, а потом прикрепила пакет с жидкостью к спинке инвалидного кресла.

Подойдя ко мне, Роум спросил:

– Можно я перенесу тебя в кресло?

Борясь с обычной паникой, что кто-то прикоснется ко мне, особенно к спине, я быстро кивнула. А когда Роум взял меня на руки и усадил в кресло, я затаила дыхание и закрыла глаза.

Это ради Остина.

Ради Леви…

Ради Кьяры.

Мне просто нужно добраться до Остина.

– Ты уверена, что достаточно для этого сильна, милая? – спросила Элли, и я кивнула. Касс, взявшись за ручки кресла, повезла меня по коридору к палате, где лежала мама Остина. Когда мы остановились у двери, я кивком попросила Роума ее открыть.

Касс ввезла меня внутрь, и я тут же увидела Леви и Остина. Они сидели по обе стороны кровати, расстроенно сжимая безвольные руки мамы. У изголовья находился доктор.

Остин бросил на меня взгляд, и лицо его исказилось от боли. Он тут же кинулся ко мне, опустился на корточки и положил голову на мои колени. Устало подняв руку, я провела пальцами по темным, спутанным волосам.

– Не думаю, что выдержу, эльфенок, – сдавленно пробормотал он.

Сдерживая собственные слезы, я проговорила:

– Выдержишь, малыш. Ты должен быть сильным.

Подняв взгляд, я увидела Леви, одиноко сидевшего на узкой маминой кровати. Мальчик выглядел совершенно потерянным.