— Жена-жена… Пока еще жена, — закивала женщина, — Раз ты не хочешь по-хорошему, скажу прямо: я приехала посмотреть, из-за кого ты с Нового Года мне мозги про развод паришь.

— Не твое дело, — рявкнул Дима и внутри все сжалось. Только вот Галя эта даже бровью не повела, прямо кремень.

— А ты не забыл, дорогой мой, что все твое имущество на меня записано, а? Весь бизнес? Все акции? Ты у нас только владелец шикарной двухкомнатной квартиры в жопе мира. — издевательски процедила эта милая на вид бабуля. — Я не дам тебе развод. Поверь, ты мне потом еще спасибо скажешь.

— Галь, — устало застонал Дима, — я не спрашиваю тебя. Я ставлю перед фактом. Если ты не хочешь по-дружески, то пойду в суд.

— В суд… До жили, блин! Сюр какой-то, ей богу… — женщина покачала головой, прикрыв лицо рукой. — Ради какой-то профурсетки решил на старости лет без бабок, без жилья остаться… Нет, мне это точно сниться. Такое просто не могло произойти с тобой…

— Га-ля! — отринул ее мужчина, — Мне некогда слушать твои завывания. Если это все, тебе пора.

— Дим, очнись! — внезапно закричала она с таким сожалением, что даже мне не по себе стало. — Помнишь, как лет двадцать пят назад мы с тобой не знали, где ночевать? Помнишь, как в подъезде ночевали, в магазинах? Помнишь, у нас было денег только на пол буханки в неделю? Помнишь, как ты по ночам фуры разгружал? Ты тогда сказал, что землю носом будешь рыть, но жить мы будем хорошо?

Дима тяжело выдохнул:

— Помню, Галь. Все помню…

— И ты рыл, Дим! Как никто и никогда! Всю жизнь был моим примером! Я всегда восхищалась твоим холодным умом и здравостью рассудка. — голос женщины подозрительно задрожал. Я выглянула из-за угла и убедилась в том, что она действительно плачет. — А теперь ты приходишь ко мне и говоришь, что собираешься женится на ровеснице сына! Ты сдурел? Она что, тебя приворожила?? — нервно сглотнув, эта самая Галина принялась мерить шагами комнату. — Господи, ну хочешь спать? Спи! Детей? Заводи! Но в брак такие барышни вступают ради бабла, Дим! БАБЛА! Она же обдерет тебя, как липку! Все, нажитое уйдет в руки не пойми кому...

— Это все? — холодно отдернул ее Дима. — Мне не три года, Галь. Как-то уж сам разберусь.

— Если ты думаешь, что я такая сука, и хочу тебя без бабок оставить – ты заблуждаешься. Потом спасибо скажешь. Когда у тебя наваждение спадет, и ты свою мадмуазель увидишь без розовых очков, вспомнишь, кто твой лучший и единственный друг в этом мире. — женщина взяла со стола свою сумочку, выкинула мокрый от слез платок в урну и быстрым шагом направилась к выходу. Но в проходе замерла. — Это не нормально, ты вдумайся сам. Вы сколько там в месте? Месяц хоть есть? А ты хочешь доверить ей все, что долгие годы потом и кровью зарабатывал. Нет, Дим. Кто-то из нас двоих должен быть при своем уме. Родных у тебя нет, так что я буду тебе за сестру. Уберегу от роковой ошибки.