— Позвони мне, как выйдешь, — нервно проговорил он в трубку.

— Ага.

— Не «ага», а точно, Машунь! — я услышала, как на том конце провода что-то затарахтело, будто он бил пальцем по столу. — Там вещей мало, за пять минут управишься?

— Наверное…

— Если через пять минут не позвонишь, я сам тебя наберу, — предупредил тот. — А если трубку не возьмешь – приеду.

Закатив глаза, я остановилась в коридоре и рассмеялась:

— Ты неугомонный, Дим. Очень милый домашний монстрик.

— Это я-то? — вспыхнул тот, пыхча в трубку, как паровоз. — С какой это стати ты решила туда сама поехать? Почему это я не могу помочь тебе сумки собрать?? Что ты задумала, пчела, ммм?

— Там вещей почти нет! Ты работать-то вообще собираешься? Вчера весь день прогулял, —посетовала я, совсем как бабуля на лавочке. Но когда подошла к двери, поняла, что пора заканчивать эту псево ссору, самую милую из всех, что у нас когда-либо была. — Все, я захожу в комнату. ПОКА!

— Жду звонка. — я уже почти сбросила звонок, как Дима снова меня остановил. — Стой! Я тебя люблю, малыш.

Бабочки дружной стайной пролетели через все мои внутренности, вызывая почти болезненного покалывание и идиотскую улыбку. Каждый раз, когда Дима говорил эта, внутри меня что-то сжималось до дрожи и холодного пота. Будто это не со мной… Не на самом деле.

— И я тебя, ведмежонок. И я!

Весело напевая себе под нос заевшую в памяти песню, я достала ключи и принялась открывать дверь. Еще пару часов назад я написала Марине, и та сказала, что на занятиях, как и положено быть. Но я не стала говорить ей, что приду забрать вещи. Решила устроить, наверняка, приятный сюрприз.

В небольшом предбаннике было темно. Ранее Марина никогда не зашторивала окна, теперь же пространство напоминало мне как-то погреб или склеп. Нащупав включатель, я не глядя кинула сумку на стойку у двери и обомлела.

Все происходило так быстро… Голая мускулистая спина высокого мужчины, он крепко прижимал к себе Марину, на которой было лишь нижнее почти прозрачное белье. И эти объятия не были дружеским, отнюдь нет.

— ЧЕРТ! — сорвалось с губ. А все потом, что парочка распалась, поворачиваясь ко мне в тот момент, когда зажегся свет. И все бы ничего, но я уже видела этого мужчину. Только тогда он был с бородой, а сейчас выглядел максимум на тридцать лет. И это с натяжкой.

— Масянь, — Марина испуганно схватила с кровати мужскую футболку и прикрыла ей почти голую грудь. — Я все тебе объясню. Тут нет ничего такого, что ты могла себе надумать…

— Она права, — кратко кивнул мужчина, складывая руки на груди. Кажется, он ситуацию неловкой не считал от слова совсем. — Ничего такого.