— Вы за себя переживаете или за Валерку? — откидываясь на спинку стула я искоса посмотрела на часы. Еще десять минут и Дима начет звонить, а потом поднимется наверх и всем будет крышка. Как бы под горячую руку не попасть…

— Меня моя жизнь более чем устраивает. Благо, на старости лет все прекрасно обустроила, — кивнула она. — Валерка вот конечно чудит… Всю жизнь его в задницу целовала, пока он со мной в Германии жил, Диме не давала его пороть. А зря. Потом, когда он его едва ли не насильно на родину забрал, поздно уже было. Только не в этом дело, Машенька.

— А в чем?

— Дима без семьи, о нем некому позаботиться. Он строит из себя такого властного и умного. Да, так и есть. Но иногда нужно взглянуть на ситуацию со стороны, чтобы увидеть ее здраво. Он очень много сделал для меня в этой жизни. Уж не знаю, чем заслужила. И теперь я просто хочу ответить ему той же монетой.

— А я тут причем? — вкрадчиво уточнила.

— А я хочу понять, — тяжело вздохнув, она поднялась на ноги, — Что мне дальше делать… Ты иди. Ждет тебя небось уже.

Не сказав мне ни слова, женщина просто ушла. А буквально через пять минут в кабинет вошел Дима. Чудо какое-то, но они все же разминулись.

Глава 19

Глава 19

— Ай-яй! — споткнувшись на ковре, я едва ли не полетела вниз, рискуя поцеловаться с полом. И завязанные глаза в этой ситуации совершенно не помогали.

— От счастья ноги не держат? Почти все, пчелка, — шепнул на ухо мужчина, после чего подхватил меня под ягодицы и понес дальше сам. — Минутка осталась.

— Димочка-а-а-а, — вкрадчиво протянула, — Ты же помнишь наш уговор? Ты мне поклялся!.. Так и знала, что надо было заставить тебя клясться на мандате каком-нибудь, а не на журнале по микробиологии.

— Где ты его только нашла, мне интересно?.. Помню, помню. — недовольно пробурчал он себе под нос. — Никаких подарков! Скучная ты женщина.

— Потому что главный мой подарочек – это ты, — оптимистично закивала, а потом немного подумала и честно добавила: — За целый вагон шмоток и автомобиль, дороже всех моих внутренних органов, ты торжественно освобождаешься от мук выбора до конца своих дней.

— Ага-ага, — совершенно не согласно, с ироний, хмыкнул тот. — Посмотрим.

— Ничего не… — Дима поставил меня на ноги, прижав спиной к своей нервно вздымающейся груди, быстро сдернув повязку.

Белоснежная гостиная на третьем этаже дома с панорамным видом на озера была украшена всевозможными шариками, веревки которых серпантином свисали до самого пола. А внизу в огромных розовых ведрах стояли белые розы. И что-то мне подсказывало, что было отнюдь не двадцать две.