На все это ушло еще несколько часов, в которые вошли последние звонки Джордану Крамеру и двум представителям местной сервис-службы. И все это время он не спускал сосредоточенного внимания напряженных глаз с тебя, сидя в деловом кожаном кресле, в нескольких метрах от коридора с твоей спальней, напротив одного из двух массивных столов единственного в этой квартире рабочего кабинета. Он не стал включать свет и в этой комнате. Единственное панорамное окно пропускало достаточно яркого уличного освещения, как и несколько мультимедийных экранов плазменных мониторов на стене, над столом отсвечивали не меньшим световым излучением транслируемых изображений.

Иногда он вставал, ощущая потребность пройтись к окну или в другую часть помещения, пока говорил или слушал, что ему отвечали на другом конце телефонной связи. Мог даже на секунду или две отвести взгляд в сторону, посмотреть в то же окно, но это длилось совсем ничего. Взгляд опять тянулся к стене, к телевизорам, к их изображениям… к тебе. Несколько раскрытых окон видеопрограммы с прямой и записанной трансляцией внутренней видеосистемы квартиры, передаваемой из совершенно разных комнат: часть готовых записей пока на паузе, другие онлайн-передачи в "спящем" режиме, и только одна из них развернута почти на весь монитор центрального экрана с высоким четким разрешением живой картинки и с тремя окошками поменьше в нижней части интерфейса. Именно через нее в увеличенном и приближенном в несколько раз ракурсе он и наблюдал за тобой. Как ты спишь, как ты дышишь. Вздрагиваешь или наоборот неестественно неподвижна.

Раньше для подобной слежки требовался едва не отдельный монитор на каждую из видеокамер, что так любили показывать в старых фильмах, подобных "Щепке". Теперь же все было "упрощено" до невозможности, для удобства любого продвинутого компьютерного пользователя. Сейчас он мог наблюдать за тобой и всеми твоими будущими передвижениями по этой квартире даже из другой точки планеты, только лишь по сенсорному экрану своего айфона. И скорей, так оно и будет, начиная с этого вечера и этой ночи.

Он не следил за временем и после того, как закончил со всеми телефонными звонками, как и не чувствовал острой потребности к отдыху и сну. Он и сам не знал, сможет ли заснуть сегодня без снотворного, а принимать его сегодня он определенно не собирался.

Смотреть на тебя, вспоминать, прокручивать записи… пропускать через нервные окончания воспаленной кожи пережитые ощущения снова и снова, подобно циклическому току сенсорных и фантомных воспоминаний в собственной системе психосоматической сети. Усиливать, ослаблять их пульсацию, их судорожные волны физического возбуждения. Замирать в задумчивом предвкушении перед картинками будущих образов, сжимать пальцы в загривке на время пресытившегося спящего зверя, принимая часть его вибрирующей дрожи с гортанным тихим рычанием вместо дозы нового успокоительного. И при этом продолжать чувствовать тебя, как никогда. Видеть, как ты совсем близко, знать, насколько все это было реально и понимать, что теперь оно не исчезнет… ты больше никогда не ускользнешь из его рук и из его жизни. И не важно, мания это или нездоровая одержимость. Ведь все нити управления тянуться к его пальцам, как и нити твоего существования и будущего.