С интернетом дела обстояли еще хуже. Любой выход в сеть проходил под строжайшим надзором все той же Ольги Николаевны и то, если я приводила достаточно веские аргументы по возникшей у меня к этому потребности. Разрешалось лишь проверять почту или искать что-то по вопросам учебной программы. Все соцсети были для меня закрыты. Онлайн по Скайпу или Вайберу — только с согласия Глеба и только в присутствии Ольги Николаевны.

Могла ли я когда-то предвидеть, что однажды стану пленницей видного миллиардера и филантропа, — два в одном лице — при более близком знакомстве с которым в свои штаны по любому наделали бы и Кристиан Грей, и даже Дориан Грей? Хотя, честно говоря, я находилась сейчас в таком шоковом состоянии, что воспринимала окружающие меня ограничения с тюремными правилами едва ли ни как за само собой разумеющееся. Думать о себе, о раздражающем дискомфорте в лице неразговорчивых надзирателей или допускать мысли о побеге (или хотя бы просто о звонке в полицию) — это настолько теперь было от меня далеким и каким-то ирреальным. Порой мне вообще начинало казаться, что ничего такого ужасного со мной и не происходит. Как я могу думать о своих смехотворных неудобствах, когда жизни моих родных и Кира зависят только от того, как я себя поведу с Глебом через пару недель, и насколько хорошей пай девочкой сумею себя показать за все это время? Если верить все той же информации из глобальной сети о тематических парах, выбравших формат нездоровых отношений 24/7, мои нынешние условия существования куда более благоприятные, чем у многих секс-рабынь, как добровольных, так и не. По крайней мере, меня еще никто не связывал, не избивал, не насиловал и не морил голодом. Ходить по квартире все время голой, кстати, тоже никто не принуждал. А прожить без интернета несколько дней — это даже не вопрос времени. Я прекрасно обходилась без него и до этого, особенно рядом с Кириллом. Другое дело, как мне пережить все это без Кира и не имея о нем вообще никакой информации?

Так что с происходящим со мной кошмаром я свыклась намного быстрее, чем могла представить себе о таком раньше. Куда сложнее было не сойти с ума от понимания, что время идет, поставленные передо мной сроки медленно, но верно истекают, а чувство безысходности с растущими страхами за жизнь Кира начинают переходить все возможные пределы. Может поэтому мне и было так легко смириться с моим новым положением, когда не нужно было думать о себе или переживать за ущемление личных прав со свободой воли. Не удивлюсь, если бы я с такой же легкостью перенастроила себя на возвращение к близким отношениям с Глебом. Но в том-то и вся проблема. Я не могла об этом думать ни под каким углом обзора, пока находилась в полном неведенье относительно его сына. Возможно, из-за этого и не сумела не допустить очередной ошибки со своей стороны, когда попросила Ольгу Николаевну связать меня по телефону с ее главным боссом.