Зачем? Разве мы те, кем были еще за день до этого? Не знаю вообще, почему вдруг спросила его о работе. Я ведь тоже не поехала ни в институт, ни в общагу… ни в арендованную для меня квартиру, которую должна была сейчас обставлять той мебелью, что "ищу" по интернет-каталогам вот уже который день подряд.

— После того, как ты меня соблазнила на кухне, а потом в ванной?.. — Кир состроил задумчивое выражение лица, типа вспоминая, что мы еще успели натворить за это время.

— А кто сам тут передо мной светился голышом, аки местный туземец без стыда и совести?

— Я уже говорил, что для меня это в порядке вещей. Я пожизненный холостяк, кроме меня и миллиарда невидимых бактерий здесь больше никто не обитает. Стесняться некого и не перед кем. А на счет работы… Думал, что немножко опоздаю. За такое, сына генерального директора компании едва ли кто-то рискнет посадить пожизненно. Единственное, чего не ожидал, что наш совместный завтрак плавно перетечет в затяжной обед. Тебе-то самой в институт не надо?

Вот так мы и перескакивали щекотливые места в наших разговорах ни о чем, перед тем как опять пуститься во все тяжкие. При чем последнее выходило как бы само собой и практически без предварительного согласования. Кто-то кого-то начинал "невзначай" дразнить и заводить, а потом уже оба срывались в этот чистейший разврат, под стать одержимым друг другом извращенцам. Может от того время и летело, как сумасшедшее? Иногда даже казалось, что это безумие буквально затягивалось до бесконечности — без начала и конца. Быстро вышло только на кухне, где мы умудрились друг друга раздраконить практически до максимума собственных возможностей. Кажется, и минуты не прошло, после того, как Кир в меня вошел и без особых церемоний принялся банально трахать, вынудив вскоре излиться прямо ему на живот струйным оргазмом. А потом уже и сам меня догнал, удерживая в своих крепких объятиях мое конвульсивно содрогающееся тело где-то еще минуту или две.

"Вот и любуйся теперь, до чего ты меня довела. Для меня кухня — это святое. Трахаться на ней — смертельный грех." — ага, вроде как попытался меня в чем-то обвинить и отсчитать, при этом прижимая к своей богатырской груди, в которой очень даже отчетливо громко билось перетрудившееся сердце, и целуя в висок в чисто интуитивном порыве чистейшей нежности.

"И как ты намереваешься жить дальше с этой мыслью?" — честно говоря, на тот момент мне было откровенно по фигу, что значила для него его собственная кухня. Я все еще блаженствовала от полученных и до сих пор гуляющих по моему телу ирреальных ощущений и… хотела еще, — "А вспоминать каждый раз, садясь за этот стол, о каплях спермы и моих… выделений на его столешнице?.. Не боишься получить впоследствии скорого инфаркта?"