Потемкин, разобрав мои намерения, отключил сигнализацию и открыл ее.

Схватившись за ручку дверцы, вскидываю на него взгляд.

— Поехали.

И мы поехали. На работу.

Никаких разговоров на личные темы мы себе не позволяли. По-моему, их сегодня было достаточно.

Вечером домой возвращались мы молча.

По приезде малышка сразу разгадала мое настроение и бросилась ко мне с расспросами. Подарив Авроре улыбку и теплый взгляд, я умело переключила ее внимание на сборы к предстоящей поездке. Все-таки вылазка в Карелию должна была состояться. Буквально через несколько дней. Несмотря на то, что я рьяно не хотела туда лететь, к поднятой теме я сейчас для всех относилась «спокойно и примирительно», но про себя мне было все равно. И знал об этом только Мирон.

Дарья Филипповна благополучно справилась с переездом за один день и за ужином я с удовольствием выслушивала ее рассказ, как она быстро все организовала и даже вкусные блюда для нас приготовить успела. Когда мама Мирона завершила свое повествование, слово перехватила Аврора и с интересом стала рассказывать о грядущих соревнованиях и о том, что после родители и дети из их группы решили съездить все вместе на турбазу на целых два дня.

— Это будет незабываемо! — с предвкушающей улыбкой заверила Аврора.

— Да, — согласилась я, — это будет незабываемо, — и покосилась на Мирона.

После ужина мы все вместе сыграли в монополию, а после, не дожидаясь Мирона, я отправилась спать.

Из ванной комнаты я вышла в глухой бело-розовой пижаме, хотя на дворе летняя безмятежная ночь.

Забралась под одеяло и развернулась попой к пустой половине постели.

Скорый сон мог избавить меня от неприятного разговора. Я же знаю, что Потемкин вернется к той теме. У него было достаточно времени, чтобы найти, что сказать. Только мне уже на это фиолетово. Я хочу спать и не планирую беседу, ни о каких Ксюшах!

И только я успела об этом подумать, как пришел Мирон. Глаза так и зажмурила. Никого не вижу, никого не слышу.

Он разделся и залез под одеяло.

— Ты спишь?

— Сплю, — отбиваю его вопрос лаконичным ответом.

— Поговорить не хочешь?

— Нет, — убеждаю себя, плотно прикрыв глаза.