Алена молчала, не в силах произнести ни слова. Надо было быть совсем дурой, чтобы не понять, на что намекал отец Тимофея. Разумеется, он был в курсе происшедшего той ночью. И, конечно же, не упустил возможности обзавестись уликами против нее. И, если умереть уже было совсем не страшно, то мысль о том, что придется провести полжизни в тюрьме, наводила на Алену ужас. Учитывая, что она целенаправленно схватилась за нож, несчастным случаем это не назовешь, и срок ей влепят по полной программе.

На следующий день Алена под присмотром Тимофея посетила следователя и дала скомканные показания о том, что Илья насильно увез ее из клуба и держал ее в заброшенном деревенском доме взаперти, а потом она сбежала и обратилась к Матюшиным. Она старалась говорить как можно меньше и больше нейтральными фразами, чтобы не нанести Илье большого вреда. Про то, что Тимофей первым наставил пистолет на Николина, пришлось промолчать, но и выстрел Ильи в водителя Алена никак комментировать не стала, честно ответив, что в это время находилась на заднем сидении машины и при этой сцене не присутствовала. Было видно, что следователь остался недоволен ее скудными показаниями, однако был рад уже тому, что хотя бы одна фигурантка дела нашлась живой и здоровой, на что он, по правде, особенно не рассчитывал.

Глава 40

Тимофей несколько раз постучал в дверь комнаты Алены, но ответом ему была тишина.

После поездки к следователю прошло несколько дней, в каждый из которых отец неизменно напоминал ему о том, что пора подавать заявление в ЗАГС. Вот только каждый раз, глядя на Алену, уныло ковыряющуюся в тарелке во время совместной трапезы или безразлично рассматривающую потолок своей комнаты, ему было страшно заговаривать с ней на эту тему. Он подолгу собирался с силами, внутренне убеждая себя, что все козыри у него, и в сложившейся ситуации она просто не посмеет ему отказать, но стоило встретиться с ней взглядом, как все слова сразу же застревали в горле. Однако тянуть дальше уже было нельзя, иначе отец возьмет дело в свои руки, и будет он выглядеть перед девчонкой полным дураком.

Парень осторожно приоткрыл дверь и вздохнул с облегчением. Она как всегда лежала на кровати, уставившись в потолок.

– Можно войти? – помаявшись на пороге и как обычно не получив никакой реакции девушки, Тимофей все-таки прошел в комнату и прикрыл за собой дверь.

Она даже не пошевелилась. От постоянного нахождения в четырех стенах Алена уже счет дням потеряла, совершенно не понимая, какое нынче число, день недели, да даже который час. Все смешалось, слилось в какую-то однообразную серую кашу. Дни сменяли ночи, ночи сменяли дни. И вроде бы за окном было лето, но оно словно проходило мимо нее, оставаясь где-то там за опущенными жалюзи и задернутыми занавесками на окнах. А в последние дни и вовсе тепла не чувствовалось, все чаще по стеклам стучал дождь. Словно сама природа оплакивала вместе с Аленой ее несчастную судьбу. Там, у следователя, она так старалась как можно меньше упоминать в своем рассказе Илью, так боялась навредить ему, что даже ни на секунду не задумалась о том, что стены ОВД могли бы стать спасением для нее самой, если бы она посмела сказать правду про Матюшиных. Вот только спасением они стали бы ненадолго. Алексей Сергеевич ясно дал понять, что улики на нее у него имеются. Ее арестовали бы прямо на глазах у мамы, заключили под стражу, а дальше что? Сизо, суд, тюрьма…