– Хорошо-хорошо… Встаю, – раздраженно отмахнулась от него девушка, натягивая на голову одеяло.

Сейчас у нее было только одно желание, чтобы он оставил ее в покое. Будущий муж, черт бы его побрал! Да она даже видеть его не могла!

Перед глазами был совсем другой человек. Тот, кого она любила всем сердцем и которому вчера отдалась без остатка, ничуть об этом не жалея. «Первым» у нее стал любимый! А Тимофей пусть умрет от злости, когда это обнаружит. Хотя, она очень надеялась, что это будет еще нескоро, ведь пока он верит в то, что она еще девственница и не готова к «первому» разу.

– Я принес тебе завтрак, – услышала она, но никак не отреагировала.

Еще немного потоптавшись на месте и не получив никакой реакции, Тимофей вышел из комнаты.

Услышав, как дверь за ним закрылась, Алена не выдержала, заплакала в подушку. Рыдания вызвали острую боль в висках и затылке, к горлу подступила тошнота. От ароматных запахов еды, заполнивших комнату, ей показалось, что сейчас начнется рвота.

Приложив большие усилия, она встала с постели. Покачиваясь, медленно добрела до ванной комнаты. Постояла немного над раковиной, ожидая, что сейчас ее будет выворачивать наизнанку, но организм все же справился с рвотными позывами. Включив воду, стала медленно раздеваться.

Каждое движение давалось с огромным трудом. Мышцы на внутренней стороне бедер по-прежнему ныли и, казалось, что даже сильнее, чем накануне, а на ткани трусиков Алена увидела кровь. Вспоминать о том, что вчера она перестала быть «маленькой», было волнующе приятно, но в то же время и горько. Илья просто выполнил ее странную просьбу. Выполнил потому, что чувствовал себя виноватым перед ней. Но больше ей не на что рассчитывать. Он с Вероникой. А она сегодня станет женой другого человека, и с ним ей вскоре придется делить постель.

Алена долго простояла под упругими струями прохладной воды. Словно впервые осторожно прикасалась к своему телу, будто оно было чужим и незнакомым, до слез жалея лишь об одном – что вода смывает с нее прикосновения Ильи и его запах.

Вернувшись в комнату в одном полотенце, Алена достала припрятанную бутылку из-под «Спрайта», в которую вчера в салоне перелила вторую бутылку мартини, и, сделав пару обжигающих глотков, сразу почувствовала, как отпускает головная боль.

Свадебное платье так и лежало упакованным в целлофан в огромном бумажном пакете. Алена даже не потрудилась вечером вытащить его оттуда и повесить на вешалку, чтобы оно не помялось. Взяв платье в руки, взглянула на него с затаенной ненавистью, едва сдерживая острое желание, чтобы не порвать белоснежную ткань на мелкие клочки. На внутренней подкладке остались небольшие кровяные разводы, как напоминание о том, что теперь она принадлежит Илье, и при виде которых внизу живота сладко заныло. Принадлежит душой и телом, и никто не сможет этого изменить, а штамп в паспорте, который ей сегодня влепят в ЗАГСе, ничего не значит.