– Да пошел ты! – она плюнула в его сторону.

Тимофей посерел лицом.

– Сюда его давайте, – не отводя от Алены тяжелого взгляда, громко приказал он.

Со стороны двери послышалось шуршание, как будто волочили по земле куль, а затем с глухим стуком к ногам Алены бросили тело Ильи.

– Любимый-то твой и, правда, за тобой вернулся, – Тимофей пнул неподвижного Илью, и тот, застонав, зашевелился. – Еще и дружка с собой притащил. Только дружок сбежал и ментов вызвал, – еще один пинок и еще один стон, на этот раз громче. – А менты приехали и уехали. Ведь у нас здесь все тихо и ровно.

– Перестань! – первый ужас при виде окровавленного тела схлынул, и Алена бросилась к Илье, но вцепившийся в руку наручник не дал ей этого сделать. Все что она могла – это кончиками пальцев гладить его избитое лицо, кожей ощущая кровь и ссадины. – Ненавижу тебя! Ненавижу! – выкрикнула она Тимофею, не скрывая слез. – Никогда с тобой не буду! Никогда! Лучше в тюрьму пойду! – воспоминание об убитом парне никогда не покидало ее, но сейчас она была готова соскочить с крючка.

– Лучше в тюрьму, говоришь? – задумался он. – Хорошо, дорогая, как скажешь, – улыбнулся деланной улыбкой и выпрямился во весь рост. – Все для тебя.

Поглощенная неподвижностью Ильи, напуганная его бездыханным состоянием, Алена больше не обращала внимания на Тимофея, наворачивающего круги по тесной комнатке. Склонившись над Ильей настолько, насколько позволяла прикованная к батарее рука, не чувствуя ломоты в полувывихнутом плече, она тихо плакала, и ее слезы капали на лицо Николина.

– Илья, пожалуйста, очнись, – шептала она, нежными касаниями лаская его израненное, избитое лицо. – Илья.

Словно в ответ на ее мольбы ресницы парня дрогнули, он снова застонал негромко, наконец приоткрыл глаза.

– Илья! – обрадовалась Алена тому, что он жив. – Илья!

– Отлично! – пришел в восторг и Тимофей, однако откровенное игнорирование его собственной женой снова пробудило в нем ярость.

Алена не поняла поначалу, для чего в ее руке оказался пистолет. Уставилась на тяжелый металлический предмет с недоумением, перевела взгляд на Тимофея. И лишь когда он, сжав ее ладонь своею, приставил дуло к виску Ильи, осознала его страшную задумку.

– Нет! – дернулась она, пытаясь высвободить руку из-под обжигающей хватки Тимофея, увести в сторону дуло пистолета. – Нет! Нет! – закричала в отчаянии, когда поняла, что это бесполезно. Тимофей был за ее спиной и, прижавшись всем корпусом к ней, руководил всеми ее движениями. – Нет! Пожалуйста! – сорвалась на крик, вырываясь из его объятий.