— Ага, я, пожалуй, сама вымотаюсь, дожидаясь возвращения своего трудоголика, — с печалью отзывается Лин, открывая только что прилетевшее сообщение от мужа. — «Буду после шести. Без меня не начинай.» — читает вслух. — А обещал вырваться после обеда.

— Вот и верь после этого мужчинам, — сводит все в шутку Саммерс.

Добросив Лин до дома, Тэмзин уезжает решать семейные проблемы клиентов, а Элинор в обнимку с ворохом пакетов поднимается на шестой этаж небольшого жилищного комплекса. Это их первое совместное собственное жилье с мужем, и несмотря на скромные размеры, Лин быстро привыкла к квартире. После съёмных комнатушек она показалась ей просто шикарной, но Крис не собирался останавливаться на достигнутом и планировал расширяться после рождения ребенка. Она, конечно, ценила его рвение улучшить их финансовое положение, но сейчас ей чертовски не хватало мужа рядом. Его внимания, разговоров, прогулок и бессонных ночей.

— Скоро у тебя будет в избытке бессонных ночей, — улыбается про себя Элинор, выходя из лифта, и едва не врезается в молодого человека, которого практически не видно из-за огромного букета белых роз и белого плюшевого медведя размером с трехлетнего ребенка.

— Оу, это, наверное, мне, — предполагает Лин и попадет в точку.

Это невероятно мило и романтично. Крис хоть и не смог обводиться раньше, но решил порадовать скучающую супругу приятным сюрпризом. И хотя белые розы — не ее любимые цветы, она тронута знаком внимания до глубины души.

Через пару минут курьер удаляется, а маленькая прихожая становится практически непроходимой из-за сваленных впопыхах покупок и белого мишки.

— Я буду звать тебя Барни, — положив ладони на живот, она тихонько смеется, почувствовав приветственные толчки изнутри. — Слышишь, Барни, Джонас согласен со мной. Ты ему уже нравишься.

Подхватив игрушку и букет, Лин отправляется в кухню. От приторно-сладкого аромата роз кружится голова. Запах лилий тяжелее и насыщеннее, но именно этим цветам Элинор с детства отдавала предпочтение и никогда особо не задумывалась — почему.

Подсознательный выбор — очень часто самый верный и долговечный. Жаль, что доверяем мы ему только в раннем детстве, глядя на мир вокруг распахнутыми глазами, открытой душой и чистым сердцем, свободными от рассудительного голоса разума.

Элинор Хант почти не помнила лица матери, но ее голос, ласковые прикосновения и цветы, что дарил ей папа по особенным дням, сохранились в тайниках памяти.

Неясные, полузабытые образы, запахи и звуки; легкие, как первые штрихи на девственном холсте, и светлые, как утренний рассвет — они со временем померкли, стерлись под чернильными мазками других событий и воспоминаний, но оставили в наследство повзрослевшей девочке особое отношение к белым лилиям.