– Мы тоже уезжаем, масса. – Густым басом ответил Нельсон. – Пришли вести, что нам можно вернуться домой. Здесь у нас почти ничего нет.
– А… война? – спросил Килиан.
– Она кончилась. Тех, кто потерпел поражение, простят. Ну,
– Мы не желаем, чтобы с нами случилось то же, что с португальцами, – вставил Икон. – Президент хочет видеть здесь только гвинейцев.
Килиан опустил голову. И они тоже уезжают, его последние товарищи. А как же урожай? Кто будет собирать созревающие на деревьях плоды? Гарус выругался и вернулся к себе. Бисила стояла рядом с Килианом. Нельсон протянул руку попрощаться, но Килиан покачал головой.
– Я подвезу вас. Это слишком долгий путь для детей.
– Не думаю, что…
– Мне все равно – опасно это или нет. Я поеду с вами.
– И я тоже, – поддержала Бисила.
Часом позже сотни нигерийцев сгрудились на маленькой пристани. Гвинейские чиновники у одного за другим проверяли документы, прежде чем пропустить на узкие сходни.
Килиан и Бисила облокотились на перила верхней террасы. К счастью, подумалось Килиану, он здесь не единственный белый. В отдалении он заметил Мигеля и Бальтасара. Каждую пару секунд Бисила поднимала руку и махала Лиале и ее детям. Килиан восхищался ее способностью радостно улыбаться, ведь он знал, как горько ей терять друзей. Дети Икона и Лиалы, которых Бисила лечила от царапин и болезней, когда они были маленькими, махали в ответ, пока не пришел их черед всходить на борт.
Нельсон и Икон предъявили бумаги, Лиала сделала то же самое. Подошла очередь Обы, полисмен взял ее паспорт и нахмурился. Быстро переговорил с напарником и наконец сказал:
– Вы гвинейка. Вы не можете уехать.
Оба почувствовала, что земля уходит из-под ног.
– Но я еду с мужем!
Нельсон повернулся, сделал несколько шагов назад. Пассажиры позади Оба подняли возмущенный крик.
– Что происходит?
Офицер взглянул на круглолицего великана.
– Вам-то что?