Елена подходит к ней и вытирает с личика Элеоноры крошки от засохшей каши.

– Милая, как ты любишь папу!

– А папа любит ее и ее маму.

Она нежно целует меня. Дочь беззаботно лепечет.

– Никак друг от друга не отцепятся. Только и делают, что целуются. Удивительно, где они берут время для всего остального, – бормочет Синтия, внося в столовую блюдо – явно не мое.

– И когда они уймутся? – поддакивает Девон, маячащий у нее за спиной.

– Когда мне позволят посидеть с девочкой? – спрашивает Тофер. Теперь он снимает квартиру в нескольких кварталах отсюда. Мы с Еленой сделали своей резиденцией ее дом, хотя часть времени проводим в моей квартире в Нэшвилле, особенно в футбольный сезон. Это не мешает мне любить Дейзи так же, как его любит Елена.

Рядом с Тофером вырастает Куинн.

– Я тебе помогу, – говорит он ему. – Уверен, она еще не смотрела «Бриолин».

Ох уж мне эта парочка!..

– А мне когда позволят поучить ее бросать мячик? – встревает Эйден. – Разве у ее папаши есть чему учиться?

– Попридержи язык, Алабама, а то так и останешься в запасных! – Я улыбаюсь ему, потом дочери, со смехом тянущей меня за волосы.

Входит Скотти. Наверное, он стучался, но стук никто не услышал. Его едва видно из-за грозди надутых белых шаров.

– Годится, Елена?

– Лучше не придумаешь!

– В чем дело? – настораживается Синтия.

Елена скромно улыбается, я обнимаю ее за талию.

– У нас сюрприз, – бормочу я.

– Не тяните кота за хвост! – не выдерживает Клара. – По какому случаю шарики?

Я сплетаю пальцы с пальцами Елены, заглядываю ей в глаза.