— Да. Это у нас семейное.

Миссис Ларсон сияет.

— О, это так прекрасно. — Она делает еще один глоток воды и продолжает улыбаться мне. — Я всегда представляла себе целый дом, полный темноволосых внуков.

— МАМ! — рявкают Кит и Мэйсон, в то время как Райан, Лэти и Кэл хихикают, а Брайс продолжает жевать спагетти.

— Ей всего двадцать! — добавляет Мэйсон.

— Я не говорю прямо сейчас! — оправдывается миссис Ларсон с суровой складкой между бровями, прежде чем снова мило улыбнуться мне. — Я просто говорю… Я имею в виду, ты ведь когда-нибудь захочешь детей, правда, Шон?

— О боже мой! — Когда я смотрю на Кит, её лицо становится белым, рот открыт, а большие глаза смотрят на маму.

— Я, гм… — Провожу рукой по волосам и почти смеюсь, когда Кит поворачивает лицо ко мне, паника вспыхивает в ее широко распахнутых темных глазах.

— Ты не обязан отвечать на этот вопрос, — поспешно говорит она. — Не отвечай.

Я уже собираюсь ответить на этот вопрос, когда Лэти говорит:

— Лично я думаю, что у нас с Кэлом получились бы самые симпатичные детишки. — Он подпирает подбородок кулаком и с любовью смотрит на Кэла. — Твои волосы, твои глаза, мои пальцы.

— А что не так с моими пальцами? — спрашивает Кэл с улыбкой.

— Чувак, — говорит Брайс, — не смей смеяться над пальцами Ларсонов.

Я готовлюсь к гневу Кит, прежде чем посмотреть на нее и сказать:

— Так вот почему ты всегда носишь ботинки?

Моя девушка смеется и шлепает меня, в то время как ее отец хихикает и настаивает, что они получили их от своей мамы. Миссис Ларсон бросает кусок чесночного хлеба через весь стол, и я кладу руку на спинку стула Кит.

— Они весьма полезны! — настаивает Брайс.

— Например, когда ты на улице пропалываешь сорняки, но тебе не хочется наклоняться? — язвит Лэти, а Брайс пожимает плечами и кивает, отчего даже Мэйсон начинает смеяться.

В суматохе, пока все остальные спорят о плюсах и минусах наличия рук вместо ног, я наклоняюсь и целую Кит в висок. Она льнет ко мне, и я шепчу:

— Я люблю тебя.