– Почему в жизни всё несправедливо? – Не поняла, что это её голос дрожит. – Почему все вокруг любят его, а он только тебя? – В голосе шипение и презрение, перерастающие в ненависть. – Даже Амиль… видевший его всего пару раз в году всегда восхищался, восторгался… а теперь что? Что?! Я тебя спрашиваю… Не нужна стала? И без меня полная идиллия? Вычеркнуть решили, как и не было?!

– Успокойся. – К сознанию пробился на удивление ровный голос Лоры. – Всё хорошо. Ты ведь всё равно не выстрелишь, тогда зачем всё это, правда? – Шагнула вперёд, успокаивающе покачивая ладонями. Амиля из-за себя не выпускала: так и держала за спиной, не позволяя даже выглянуть. – Он никого не любит, понимаешь? Такой фокус, – ухмыльнулась, припоминая слова мужа, – когда кажется, что чувства есть, а на самом деле, сама себе это и внушаешь. Чего ты хочешь?

– Я хочу назад своего мужа. Хочу назад свою семью… – Тихо проговорила Марта. – Ты ведь знаешь, что никогда не сможешь ему дать того, что дала я. Что такое твоя девочка? Обуза – не больше. У меня сын. Его сын. Только ради него он будет со мной, понимаешь? Хотя бы ради него. А ты отобрала! – Внезапно тональность повысилась, а глаза стали как неживые.

Шумное дыхание заставляло грудь вздыматься, с каждым разом ускоряясь. Только воздуха не хватало. Всё равно не хватало. Лора видела, как жадно хватает его, как удержать в себе пытается. На лице расползалась растерянность, в движениях главенствовала суета. Нужно было уходить, спасаться. Марта волнуется… не контролирует дыхание, не может сфокусировать взгляд. Пока прицелится, можно будет захлопнуть за собой толстую подвальную дверь… Можно будет…

Двигаться начала медленно, пытаясь отвлечь, успокоить, заговорить. Марта не поддавалась, но и возбуждение не нарастало, плохо понимала, что происходит, что делает. Только наблюдала, хлопая шикарными ресницами, как удача ускользает, словно песок меж пальцев. Не могла себя заставить, уговорить не могла. Указательный палец скользил по горячему от её собственного тепла металлу, спусковой курок не поддавался, требуя силы, давления, уверенности, которых не было. Собственная слабость бесила, ведь она всё решила, всё делает правильно! Немного страшно, но это пройдёт! Сколько раз видела, как Ильдар, забавляясь, приставлял дуло пистолета к её виску. Сама просила, убеждая его и себя, что это не жизнь. А он играл, как кот с мышкой. В глазах его была пустота и равнодушие, иногда только загорался огонёк, заставляющий плавиться под этим взглядом. Такая она его возбуждала… или возбуждала мысль, что её не будет вовсе?.. Его устраивало немое обожание, и собственное равнодушие тоже. Все эмоции для другой берёг, накапливал, концентрировал, чтобы разгореться самому и её разжечь. Знала, на собственном примере знала, какой он. Как любит, как ненавидит. Помнит, как напряжение прибивало к стулу, когда на неё смотрел… а теперь всё другой досталось… ей…