– Вам просто поговорить нужно. Вдвоём. Чтобы иметь возможность высказаться. Неважно… обвинить, пожалеть, просто поделиться… Только не вот так, – произвольно махнул рукой в сторону двери, – когда он там, ты здесь – а вместе! Только тогда решится всё. А сейчас… Неправильно это.

– А у меня, вообще, вся жизнь такая. Неправильная. – Пробормотала, отступая к окну, и криво ухмыльнулась, когда дверь больничной палаты тихо прикрылась и тонкий запах его одеколона… ЕГО одеколона… просочился в палату, заполняя им пространство, затуманивая сознание, заставляя ненавидеть себя… и его. И жизнь вокруг, которая вертится, бежит по неизменному кругу. Которая безжалостно выкинула её из этого круга, оставляя на пыльной обочине неудачников. И просвета нет.

Глава 24

Глава 24

Остановившись возле брата, Акмаль едва заметно кивнул в сторону, призывая пойти следом, и даже терпеливо выждал недоверчивый взгляд, брошенный в сторону только что прикрывшейся двери.

– На входе! – Рыкнул Ильдар двоим, вольно сидящим на скамье напротив. Поднялся, придерживаясь рукой за стену и неторопливо шагал, не обращая внимания на заинтересованные взгляды вокруг.

В кабинете брата присаживаться не спешил, прошёлся, разминая затёкшие мышцы, разрабатывая уставшие пальцы рук, которые всё чаще хватала судорога от с силой сжатых кулаков. Иногда казалось, что даже говорить разучился, настолько свыкся с ролью сторожевого пса, охраняя покой, сон. Сейчас же, с небрежной ухмылкой наблюдал за нервозностью Малого, всё чётче ощущая свою ущербность.

– Ты шов осмотрел? Что не так? – Сам, первым начал разговор, видя, что тот не знает даже, как произнести звук, мечется.

– Всё так. – Пожал плечами. – Красивый, ровный, мокнущий шов… вид такой, будто только вчера наложили, а так… Ни нагноения, ни воспаления. Даже припухлости и той нет. Безболезненный в зоне до двух сантиметров. Лора ещё острить пыталась по тому поводу, что прикоснуться посмел. Нет вопросов. – Вскинул взгляд и дождался ответного. Неторопливого, с ленцой, с издёвкой.

– Ты разговаривал с ней?

Не посмотрел даже, словно и неважно, что ответит, только вот не слова интересовали, а интонация, с которой они будут сказаны. Увидеть хотел, как покраснеют от напряжения и злости кончики ушей, как румянец выступит на скулах, как сожмутся кулаки.

– Разговаривал. И Лора отвечала. Тебя только это беспокоит?

– Не понятно просто… – Дёрнул плечом, как от мухи отмахнулся. – Ни с кем не разговаривает, а тебя… хотя прежде не особо переносила… выбрала. Как думаешь, почему? – Прошёлся по кабинету, расставляя по местам собранные вместе стулья. Каждый задвинул под стол, выравнивая, выправляя необходимое равное расстояние. Тут же спрятал кулаки в карманы брюк. Точно кулаки были. Сжатые, напряжённые. Только не ревность это, которую продемонстрировать пытается. Страх. Растерянность. И слова, как способ отвлечь от встречного разглядывания.