– Видел и что?

– Физиономию приметил?

– Ты о сыне сейчас говоришь?

– О нём, о нём родном… Со мной скоро сравняется, так Лора его откормила. Лора! Которая к плите на моей памяти не приблизилась, даже мысли, желания такого не возникло! А ради детей готовит. Старается, желает угодить, порадовать…

– Ты сейчас ревнуешь так? Я что-то не понял…

– Не ревную, Юр. Не ревную… Просто сказать хочу… Для себя и для тебя сказать, что она имеет то, о чём мечтала и большего не нужно. Лора всегда готова была довольствоваться малым.

– Имеешь в виду, что из тех, которым с милым рай и в шалаше?

– Что-то вроде. Выше головы прыгнуть не пытается. Она успокоилась. – Едва ли не прошептал. – Я никогда её такой не видел… умиротворённой, что ли… Знаешь, что чувствует человек, который везде успел… Так и Лора сейчас.

– Дочку как назвали-то?

– Дилария.

– Имя не русское.

– Лора так захотела. Дилария – значит, приносящая счастье. Так всё и вышло… – Грустно усмехнулся и устало опустился.

– Как бы там ни было, ты не прав. – Отрицательно качнул головой Гастило и потёр переносицу, искоса бросая короткие взгляды.

– В чём? Каждый получил то, что хотел. Чем не достойный финал?

– А ты?

– А что я? Я спокоен, когда она спокойна. Когда она улыбается, когда видит цветные сны. Ради этого люди и встречаются. Чтобы принести в этот мир что-то лучшее. Лучше, чем они сами. Изменить этот мир.

– Ты же сейчас не серьёзно? – Гастило окончательно опустил руки и вскинул недоумевающий взгляд.

– С чего взял? Вполне. Если хочешь услышать мой чёткий ответ, то скажу так: я не буду больше ей мешать. Я не буду препятствием к спокойной жизни. Пусть радуется успехам и достижениям детей, пусть живёт, зная, что всё для неё делаю.

– Женщины живут не только ради детей. Им всегда мало. Мало внимания, мало подарков, мало любви… Неужели ты считаешь, что, выделив ей такую свободу, сделаешь птицей?

– Давай без твоих философских заявлений…