– Ты сбежала от него? – Почему-то спросил Женя, Лора усмехнулась.

– Надоела! – Ответила дерзко.

– Он отпустил тебя?

– Я хочу помыться. – Повторила. – Потому что ещё несколько часов назад он трахнул меня, так сказать, напоследок. На долгую память. Просил не скучать. Да уйди же ты наконец! – Сорвалась на истеричный крик и долго ещё билась в крепких объятиях. До того самого момента, пока силы не закончились, пока не закончились слёзы, пока от крика не пропал голос.

Не помнила, когда осталась одна, в своей комнате. Лежала на несвежем постельном белье, которое пахло выветрившейся дешёвой туалетной водой и мужским потом. Наверно хотелось спать, но глаза не закрывались. За стенкой слышался голос мужа. Иногда он разговаривал один: по телефону; между делом приходила свекровь, давала какие-то советы, но разумно не входила в спальню. Едва ли Лора нашла бы для неё пару успокаивающих слов.

Лежала, а в голове ни единой толковой мысли как жить дальше. Лицо от пощёчины раздуло в области губы, даже не глядя в зеркало, ощущалась значительная припухлость. Но хуже было внутри. Там, где горело сердце. Казалось, хуже чем было, быть не может, но ошибалась. Такого унижения не испытала даже с Маратом. Вот она, боль. Вот она, реальная жизнь.

Когда в доме наметилась очередная порция суеты, захотелось разрыдаться. Снова. Только не успела. Дверь медленно открылась и маленькие шажочки стихли примерно на середине комнаты.

– Мама?..

Смысл жизни сейчас стоял перед глазами и неловко теребил те самые декоративные ромашки, которые ещё с утра были в плотно сомкнутых бутонов.

– Мама, а ты теперь будешь жить с нами?..

Так она не ревела наверно никогда в жизни. Выла взахлёб, прижимая к себе такого родного, такого дорогого человечка. Не было слов, но переполняли чувства. Не сразу получилось успокоиться, даже когда понимала, что может сына напугать. А потом долго-долго разглядывала его, то и дело прижимая к себе, сдавливая в объятиях, чтобы почувствовать биение крохотного сердечка, чтобы ощутить его тепло.

Уже перед сном, прижимая к себе сынишку, втягивала родной запах и не могла себя остановить, а он всё говорил и говорил. Она столько пропустила… Когда замолчал и Лора уже думала, что спит, тяжело и так по-взрослому вздохнул.

– Бабушка сказала, что ты загуляла и тебе дороже другой дядя. – Тихо проговорил он, спинкой прижимаясь к маминой груди. – Мама, ты больше с дядей не гуляй, ты со мной гуляй. – Заявил абсолютно серьёзно.

– Не буду.

– И в садик меня будешь водить?

– Конечно. – Прижалась крепче, хотя это казалось уже невозможным.