Нет, так она у меня себя вести не будет! – решил я и дал ей время поразмыслить над своим поведением, отправляя ее в черный список. Позже я, конечно, немного остыл, успокоился, нашел ей, как всегда, кучу оправданий, на возраст списал. И всё… меня снова потянуло. Потянуло со страшной силой. Вернулась эта лютая, нестерпимая потребность в ней. Ни на работе сконцентрироваться не мог, ни спать толком, да вообще ни хрена. Все мысли об этой паскуде.

Как она? Что делает? О чем думает?

Соскучился я по ней. По голоску ее звонкому, по заливистому смеху, по запаху нежному, по ее солнечной улыбке. Ночью так вообще башню срывало. Смотрел на нее обнаженную на картине и вспоминал, какая она на вкус, как сладко, тихо стонет от удовольствия, как в ней ох*енно влажно и горячо. От этих воспоминаний в буквальном смысле начинало ломать. Член стоял, как в шестнадцать: хоть душ холодный принимай, хоть дрочи, все равно стоит и ее требует. Я уже хотел послать все эти воспитательно-профилактические меры и рвануть к ней. К тому времени у нее должны были мозги на место встать, но тут мне сообщили, что мои планы беспалевного отступления могут накрыться медным тазом: Акерман – сука таки женился на какой-то модельке.

Пришлось срочно лететь сначала в Москву, потом в Нью Йорк. По дороге выяснилось, что за мной идет слежка и мой телефон прослушивают. Симку я сразу же вытащил, а следы пришлось запутывать.

Целую неделю мы с Гридасиком колесили по Европе и только потом полетели в Нью Йорк. Гридаса я взял с собой, так как больше никому настолько не доверял, чтобы позволить организовать Настькин отъезд, когда ситуация начнет накаляться. Мне нужно было, чтобы в чужой стране он себя чувствовал, как рыба в воде, и Настька с ним была, как за каменной стеной.

Все старые приготовления, естественно, пошли псу под хвост. Зойка и ее люди были в курсе моих планов касательно Настьки. Зная, отношение сестры, я не мог так рисковать. И без того лоханулся: приставил к Настьке на время отъезда Зойкину, как теперь выяснилось, крысу, которая ни хрена толком сказать не могла, кроме заученного: «все нормально было, ничего странного не заметил».

Мне очень хотелось в это верить. И когда я увидел мою девочку сегодня вечером, подумал, что этот чертила не соврал. Такой она выглядела цветущей, свежей, невероятно притягательной.

Я, как придурок, завис с открытым ртом и не мог оторвать взгляд. Словно впервые увидел ее и поплыл от этой неземной красоты. В штанах моментально стало тесно. На автомате я начал просчитывать варианты, как незаметно умыкнуть Настьку «на пару слов», а то ведь с ума сошел бы, пока дождался конца торжества.