— Посмотри на меня, — заговорщически шепчу я и ловлю его взгляд.
Наконец-то в нём плещется не только неистовое пламя ненависти к Монтере, в котором впору ненароком сгореть и самой, но искры вожделения ко мне. Бездна зрачков неумолимо затягивает, но уже не с целью уничтожить, а обласкать, присвоить и никому не отдавать.
— Неужели ты думаешь, что я позволю Монтере очернить репутацию «Сомбры»? И задеть
Но мне ещё никогда не хотелось так сильно продемонстрировать кому-то свою преданность. Перехватить бразды правления, но только для того, чтобы дать верную поддержку. Это кружит голову посильнее испанского вина. Альваро же будто оживает вновь — медленно проводит по моим бёдрам, поднимаясь ладонями к талии, и молча внимает каждому последующему слову:
— Думаешь, я дам Пикар выиграть? После всей той боли, которую она и Роджер причинили? — тихо цокаю языком, изображая отрицание, и качаю головой. — Не в этот раз. Не в зале суда.
Войдя во вкус, склоняюсь к его уху, прикусываю мочку, и расстёгиваю пуговицы на безупречно выглаженной рубашке, непривычно властно продолжая:
— Главный инструмент адвоката, помимо логики и мозгов, это его рот…
Со стороны наверняка выгляжу, как чёртова соблазнительница, если бы не разговор о предстоящем деле. Кожа на груди Альваро покрывается мурашками, на что я довольно хмыкаю. Интересно, это от моего шёпота, от прохлады ладоней, оглаживающих его напряжённые мышцы или же от всего вместе?
— И предполагаю, что эта сучка пользуется им совсем не по назначению. Так что особых трудностей возникнуть не должно…
Жаль, что нельзя чувствовать под ладонью не только биение сердца, но и то, как медленно ослабевает тугой узел чужих эмоций в груди. Уверена, что моя провокация действует именно на это — лёд Альваро постепенно тает…
— Забавно наблюдать, как иногда из такой изящной тебя пробивается Бруклин...
Бархатный голос надтреснут из-за долгого молчания, но так же очаровывает. Альваро кривит уголком рта и в этот момент с такой пылкостью сжимает обеими ладонями мои ягодицы, впиваясь пальцами, что я не могу сдержать отрывистый стон.
— То же могу сказать и о тебе — ты не всегда тянешь на испанского кабальеро с британскими манерами, — тяжело дыша в его губы, бормочу я и с деланным удивлением приподнимаю одну бровь. — Находишь меня изящной?..
— О да, нахожу… И уже представляю твою победу. По-другому быть не может, — подол платья приподнимается, и его пальцы скользят по ноге вверх, добираясь до края белья. — Только вот теперь интересно, а как бы выглядела ты сама, использовав свой инструмент не по назначению?..