– Робин и Чарли были вместе в течение тридцати двух лет. И нет никого более подходящего, более правильного, более способного произнести надгробную речь, чем Робин.

Викарий отошел в сторону и позволил Робину занять свое место. Робин вдохнул, успокоился, ухватился за края кафедры, чтобы устоять.

– Это клише, но Чарли был моей опорой, – начал он, его голос дрогнул.

У Бридж возникло внезапное желание перепрыгнуть через головы всех присутствующих, чтобы взять его за руку.

– Он родился в эпоху нетерпимости, в жестком мире, он стал мудрым во времена больших трудностей и предрассудков, потому что он был геем, но ему повезло, потому что он был воспитан в любви двух удивительных женщин, его бабушки Джесси и его матери Элизабет.

Он родился в Йоркшире, но, когда его отец Дэвид умер, Элизабет вернулась домой и стала жить в восточной части Лондона. Когда Чарли было двенадцать лет, родилась его младшая сестра, Мим, и он был ей любящим братом всю жизнь, пока она, к сожалению, не умерла десять лет назад. Чарли было всего тринадцать, когда он ушел из школы, чтобы работать у ювелира, который пережил ужасные вещи во время войны, но, по словам Чарли, этот человек был самым добрым из всех, кого он когда-либо встречал. Он заменил Чарли отца, научил его не только ремеслу, но и жизни. Чарли всегда говорил, что если кто-то смог пережить такой ад, то он мог пережить все.

Далее Робин произнес большую, но все же недостаточно длинную речь, посвященную Чарли. Смех, который он вызывал во время выступления, придавал ему силы, необходимые для того, чтобы продолжать. Забавный, трогательный, грустный, местами тяжелый, Чарли Глейзер предстал как лучшее произведение человечества. Упоминаний о его уровне холестерина было тоже довольно много.

– И на случай, если вы удивлены моим выбором приветственной песни – ну, вообще-то, ее выбрал Чарли, потому что он, как вы могли догадаться, спланировал свои похороны до мелочей, – то это потому, что он любил Рождество и, если бы у него была возможность, он бы проживал каждый день так, будто это и в самом деле Рождество. Он знал, что это его последнее Рожтество, и так хотел, чтобы в нем было полно снега, – сказал Робин, его голос дрогнул.

Он застыл на несколько мгновений, возвращая себе контроль.

– Я забронировал пятизвездочный отель в Авморе, со всеми возможными удобствами, но в итоге нам пришлось укрыться в старой гостинице на йоркширских болотах. Нас было шестеро, и мы просидели там четыре дня. Я был вне себя от ярости. Представьте себе, когда вы знаете, что это будет последнее Рождество, которое вы проведете вместе, а в Шотландии вас ожидают шампанское и канапе… – Он сделал длинную паузу и улыбнулся. – Но мы не могли пожелать более веселого Рождества. Мы не могли пожелать более богатой компании, более добрых людей, лучшего веселья и пиршества, чем у нас было. Мы ехали в Авмор, и Чарли изо всех сил старался скрыть от меня свою боль, и все же он провел второй день Рождества, лежа на снегу и хлопая конечностями, делая ангелов, сооружая снеговика и играя в снежки. Рождественское волшебство – каким оно и должно быть. Он слишком много ел, он определенно слишком много пил… Он прожил эти последние дни на полную катушку. Он умер здоровее, чем жил последний год.