Я тяжело опускаюсь на кровать, прямо на один из учебников Сильвер.

Девушка озабоченно смотрит на меня, снова прикрывая рот руками.

— Прости. Это слишком, да? Это как если бы... я просто собрала все, что причинило тебе боль, и размазала это по всей стене нашей спальни. Господи, какая же я дура! Я могу... черт возьми, я могу это снять. Извини. — Сильвер снимает со стены фотографию Бена и ищет, куда бы ее поставить, чтобы потом снять и остальные.

— Сильвер, перестань, — тихо говорю я.

— Боже, я не знаю, что со мной не так. Понятия не имею, о чем я думала.

— Мне это нравится, Сильвер.

— Тебе не обязательно это говорить.

— Пожалуйста, просто... Сильвер, подожди, остановись. Не снимай. Послушай меня. Мне очень нравится.

Она фыркает, осмеливаясь взглянуть на меня. Ее глаза кажутся стеклянными, как будто она вот-вот расплачется. Ее боли достаточно, чтобы я снова встал на ноги и поспешил через спальню к ней.

— Серьезно, пожалуйста, не плачь, Argento. Я вовсе не расстроен. Это чертовски прекрасно, то, что ты сделала для меня. Мне очень нравится. Я хочу оставить все. Это было просто много, чтобы принять все сразу, вот и все. Мне просто нужно было немного времени, чтобы это осознать. — Я обхватываю лицо Сильвер своими ладонями, и она наклоняется ко мне, закрывая глаза.

Шмыгнув носом, она говорит:

— Ты не говоришь о нем. Я знаю, что это все еще больно.

Просто чтобы доказать, насколько она права, моя грудь резко сжимается, горе сжимает мое сердце, как кулак. Обычно я избегаю этого разговора, переходя на более легкую тему, но в этом весь смысл, не так ли? Сильвер замечает, когда я это делаю, и она принимает это к сведению.

— Иногда мне кажется, что я должен закрыться от всего мира и никогда больше не показываться на людях. Чувство вины... Чувство вины сокрушительно. Я знаю, знаю. Прежде чем ты это скажешь, я знаю, что его смерть не была моей виной. Не совсем. Это был несчастный случай. Но он должен был быть на Гавайях, Сильвер. Он должен был играть в футбол на пляже, а вместо этого Джеки везла его ко мне. Мне придется как-то жить с этой информацией. Иногда я просто не могу с этим жить. Такое чувство, что я умру от тяжести этой мысли, давящей на меня.

Я прерывисто вздыхаю, останавливаясь, чтобы собраться с мыслями.

— Но в другие дни все гораздо проще. Печаль отступает на минуту или на час, и я начинаю вспоминать хорошие вещи. Я начинаю смеяться над глупыми вещами, которые мы делали вместе. И думаю, что эти минуты и эти часы будут становиться все более частыми, чем больше пройдет времени. Это хреново, знаешь ли. Какая-то часть меня не хочет переставать грустить. Мне кажется, что если я перестану все время грустить, то предам его. Забуду о нем.