Картину, которую папа и мой умерший дядя — предыдущий Пахан — повесили сюда, чтобы каждый гость мог увидеть ее.

Столкновение ангелов и демонов в жестокой битве изображена в мельчайших подробностях. Если присмотреться, можно почувствовать кровь на пальцах и услышать вопли боли в глубине души.

Это косвенное послание, которое дает каждому понять, что его ждет.

Оно призвано вселить уверенность в каждого союзника Братвы и одновременно устрашить их на случай, если они подумают о предательстве.

И я вижу себя на темной стороне картины, того, кто затенен более светлым цветом и не способен победить.

Я убитый демон, лежащий на земле, сжимающий свою грудь и захлебывающийся кровью.

Мои зловещие мысли обрываются, когда Владимир останавливается перед двойными золотыми дверями столовой, где папа проводит свои встречи с лидерами братства.

На эти встречи меня никогда не пускали.

Мой пульс подскакивает, и любое подобие спокойствия рассыпается на миллион кусочков. Значит ли это, что папа поставит меня перед всеми? Включая Адриана и Кирилла?

Черт. Я надеялась сначала поговорить с Адрианом, потому что, если он узнает, что я не выполнила его приказ, он без колебаний воплотит свою угрозу насчет Нокса в жизнь.

Прежде чем я успеваю задохнуться, Владимир открывает дверь, и я замираю.

Потому что на меня ни с того ни с сего набрасываются объятия.

Теплое, мягкое объятие, которое я знаю с пяти лет, когда она пообещала защищать меня.

Моя двоюродная сестра, внучка дяди, Рай, отступает назад, осматривая меня, словно я солдат, вернувшийся с войны.

На ней бежевый брючный костюм, а волосы убраны в элегантную прическу. Она тоже блондинка, но немного темнее, чем я.

Все в Рай темнее, чем во мне. Будь то ее детство или то, насколько она вовлечена в этот мир.

— Ты в порядке? Тебя кто-нибудь обидел? Просто назови мне имя, и я лично прослежу, чтобы они кзнали свое место.