Когда в школу пришел пожертвование делать, директор чуть из окна от страха не выпрыгнул. Зато теперь лично мне отчитывается, что крышу починили, плесень вывели. Проектор приобрели.

На самом же деле день за днем я медленно подыхаю. Просто потому, что не вижу удовольствия в ее глазах. Восторга, обожания. Не чувствую безумной подпитки, не знаю и даже не догадываюсь, как она, с кем. Бывает же так. Двадцать семь лет живешь для себя, а потом ее встречаешь, и всё.

Приносят напитки. Я делаю глоток воды из тяжелого граненого стакана.

Марина, наконец, кивает и спешит в сторону бара. На ее лице легкая дежурная улыбка, глаза же не просто серьезные, они строгие. И как будто потухшие.

Она никогда раньше не улыбалась дежурно. Ей всё нравилось, Марина была открыта миру.

Сейчас же ее кожа бледная и какая-то особенно тонкая. А может, на фоне покрашенных волос так кажется. Джинсы некрасиво сидят, мешковатые, фигура едва проглядывается. Ногти короткие, как обычно, хотя мечтала она о сложном маникюре, что в понимании восемнадцатилетней девчонки из деревни — показатель успеха и богатой жизни.

Внутри неприятно ноет, скребется, там псы дикие на волю рвутся, раскидать всех тут, ее схватить и домой увезти. Спрятать. Отлюбить.

Смотрю мрачно и злюсь на этот е*учий город. Я отправлял ее сюда не такой.

Приносят закуски и салаты. Делаю глоток воды. Марина ходит от столика к столику уже минут двадцать без перерыва. Ее окликают, кто-то ругается, что-то требует. Жалуется. На ее лице всё та же дежурная, неменяющаяся улыбка, которая возникает по команде и точно так же по команде стирается.

Марина собранная, молчаливая, раздражающе серьезная. На все комментарии отвечает кротко и вежливо. Не Хулиганка больше, бледная тень себя прежней. Как будто уставшая. Но усталость эта иного рода. Сама по себе физическая усталость Марине нравилась. Нравилось потягиваться в конце дня, разминаться. Нравилось рассказывать о том, что сил нет, и высмеивать слабость, строя грандиозные планы на будущее.

Я больше не скрываю своего интереса. Смотрю четко на нее, не отводя глаз ни на секунду. Даже хочется, чтобы все отметили мой выбор. Отметили и отвалили от нее!

Она же словно не замечает настойчивости.

Но так ведь не бывает. Если на тебя в нескольких метрах в упор пялятся, ты чувствуешь это. Или краем глаза зацепишь случайно, или интуиция толкнет оглянуться.

Марину ничего никуда не толкает. Кажется, будто ей не интересно, что происходит вокруг.

Надо было раньше за ней приехать. Приехать и забрать. Но когда? Через неделю? Две? Какой идеальный срок, если человек тебя бросил и видеть не хочет? Если не звонит, не пишет, лайки твоим записям не ставит. Я даже инстаграм завел. Выкладываю сторис с работы — вдруг Марине интересно, как там наши поля на хуторе.