Слова Лили выдернули из самобичевания. Она права. Прошлое остается в штате Невада. Хватит цепляться за него. Хватит терзать и себя и её. Притянул лицо девушки к себе, уперся лбом в её лоб.

– Я такой кретин, Лили, такой балбес, непролазный эгоист…

– Вы очень самокритичны мистер Дэвис, – отстранилась. – Неожиданно, – кокетливо одна бровка взметнулась вверх. Небольшая шутка. Смягчить драматизм.

Озадаченно таращился на подружку. Рассчитывал на опровержение. Но она почти согласилась с ним. Недоумение в приподнятых бровях.

Растерянный Дэвис. Милейшее зрелище. Уголки губ Лили взлетели вверх. Гостиную наполнил заливистый смех. Сокрушил напряжение неприятным кольцом сжимавшееся вокруг.

Лили смеялась. А Дэвис смотрел на неё. На губах мягкая улыбка. Он смотрел. Не отрываясь. Не мог понять.

Маленькая, хрупкая девочка. Прошла через унижение, работая в стриптиз баре. Выставляла напоказ свое тело. Грязь не пристала к ней. Она чиста. Невинна.

Познала потери, предательство, одиночество. Не сломалась. Верит в людей. Не осуждает. Доверяет. Не предает. Ни окружающих. Ни себя. Не свою мечту. Двигается вперед. Уверенно шагает к ней.

Потянулся к Лили. Необходимо прикоснуться. Дотронуться. Убрал прядку волос за ушко. Подушечками пальцев по контуру лица. Раскрыл ладонь. Шершавыми холмиками к нежной коже. И смотрел. Смотрел. Смотрел. На неё. Глаза в глаза.

Никогда не сможет быть таким. У него нет столько силы. Он сломался сразу же. Первое предательство. Первое расставание. Виноват сам. Никто. Сам.

Но не признавал своей вины. Взваливал на хрупкие плечи бывшей подружки. Три года лелеял обиду, носил на руках, прятался за ней как за стеной. Оправдывал чертовой обидой алкоголь, женщин, огромное количество беспорядочных связей, бесконечный алкоголь. Слабак Дэвис. Слабак.

– Макс, – шоколадные омуты совсем рядом, притягивают, затягивают. Он не сможет без них. Больше не сможет.

Костяшками пальцев по девичьей щеке. Взгляд касается лица. Другой рукой вверх по тонкой руке, хрупкому плечу, ключице, шеи. Пальцы зарываются в мягких локонах. Нажимает на затылок. Тянет к себе. Неон не отпускает шоколад. Ни на мгновение. Ни на секунду. Радужки перемешиваются. Поцелуй на губах. Бархатный. Сладкий.

– Ты нужна мне, Лили, – признание шелковыми прикосновениями к приоткрытому ротику. – Нужна, – придерживая маленькое тело, опускает на ковер, не разрывает переплетения губ. Пьет её. Не может насытиться.

Она отвечает. Пальчики запутываются в темных волосах. Сжимают. Тянут.

– Не отпускай, – горячая мольба в самое его нутро. Утоляет их жажду, необходимость друг в друге.