— Эрлин пора отдыхать, Ваше Величество, мы уведем ее. — сказал воин на ухо, склонившись надо мной.

— Не надо, я сам. — встал из-за стола.

Анна Аврора смотрела пустым взглядом перед собой на танцующих гостей и даже не заметила, как я подошел к ней.

— Вставай, Душа моя, время идти отдыхать. — она как тряпичная кукла поддалась, стоило мне приподнять ее за плечи.

У меня внутри все сжималось от боли. Бедная, бедная моя Анна Аврора. Ей было слишком тяжело пережить все, что нежданно негаданно свалилось на нее, девушку, которая никогда не должна была стать императрицей. Я положил ее руку под свой локоть и повел в покои. Старался идти медленно, чтобы она поспевала за мной. А она послушно позволяла вести себя, не проронив ни слова.

— Вы остаетесь здесь. — остановил фрейлин и горничных, не дав им зайти за нами в спальню.

— Ты позволишь помочь тебе? — спросил у Анны Авроры, снимая с нее увесистые, звенящие украшения.

Мне оставалось только надеяться, что она опять отойдет от этого состояния. Я сделаю для этого все, залечу своей накопившейся страстью, изнежу всей лаской, на которую только способно мое северное нутро.

— Я не верю. — подала голос девушка.

Да так тихо, что я поначалу подумал, что мне послышалось.

— Не верю, что все закончилось. — повторила она, подняв на меня полные слез глаза.

Она неожиданно подскочила с кровати и ринулась к чайному столику. Схватила блюдце и разбила его об угол стола.

— Ты что творишь?! — испугался я, в последней момент перехватив ее руку.

Так опешил от ее неожиданной активность, что чуть было не прозевал момент, как она едва ли не порезала себя осколком. Аккуратно забрал его и прижал ее дрожащее тело к себе. Святые Бескрайнего Севера, неужто она умом тронулась.

Бойтесь своих желаний.

Я изнывал от желания завладеть ее телом. И Боги отдали его мне. Отныне никто мне не воспрепятствует измучить ее плоть своей необузданной страстью. Но мне мало этого. Я хочу получить душу в придачу. А Боги забрали ее, оставив мне роскошную оболочку?

— Чего ты, Эрлин, чего? — целовал я ее макушку, нежа в своих объятьях.

— Мне страшно, Витторио, — шептала она сумасшедшем тоном. — Вдруг это просто сон? Вдруг я проснусь сейчас в постели с Джорджем? Но мне больно. Больно, значит я не сплю, да? Не сплю?

Больно? Я отстранился немного и увидел, как она ногтями царапает свою шею. Так вот зачем она разбивала блюдце… Хотела сделать себе больно, хотела убедиться, что ей это все не сниться. Я схватил ее за запястья и медленно завел их за спину. Она уже не просто трусилась, она плакала, истерично приговаривая: «Я же не сплю, скажи мне, Витторио, не сплю?».