Вот как это выглядит — украсть невинность у маленькой девочки, когда ей всего десять лет. Украсть ее единственную поддержку и единственного человека, который был у нее не по ее вине.

— Надеюсь, ты умрешь, как мама.

Я делаю шаг назад, мои губы дрожат. Я продолжаю идти так, не желая подставлять ей спину. То, что меня били по голове в прошлом, научило меня никогда не поворачиваться спиной.

Удар ножом по ребрам тоже научил меня этому.

Я постоянно слежу за своим окружением на случай, если кто-то еще вычислил, где я живу.

Теперь они придут за мной.

Теперь они не оставят меня в покое.

Беги.

Беги.

К тому времени, как я добегаю до машины, я в полном беспорядке. Мои щеки, ладони и даже шею жжет. Губы не перестают кровоточить. Сердце болит, и я чувствую, что разрываюсь на части.

Я роюсь в сумке и достаю телефон. Джонатан. Я должна позвонить Джонатану.

Мне неприятно, что моя первая мысль о нем, но чувство безопасности окутывает меня, как теплое одеяло зимой, когда я думаю о нем.

Его телефон выключен. Мои пальцы дрожат, когда я опускаю его на колени. Возможно, он на встрече.

Мой взгляд переходит на коробку в моей ладони, и я достаю флешку, вставляя ее в стереосистему автомобиля.

Голос Алисии, хрупкий и дрожащий.

— Клэр... я только что... я только что узнала, что Джонатан хочет моей смерти. Он травил меня все это время. Он хочет убить меня. Я... я не думаю, что у меня получится. Я хотела взять тебя и Эйдена и уехать, но... я не думаю, что смогу. Он охотится за мной. Помнишь, я говорила тебе звонить ему только в экстренных случаях? Не звони. Никогда. Беги, сестренка. Беги от всех них.

Я задыхаюсь, когда ее слова вползают в мою голову, как гибель.

Нет.