- Не быть столь категоричным, - сказала я ему тогда. – И принципиальным. Все люди совершают ошибки. – Я помолчала и добавила: - А порой и подлости.

Андрей и считал поступок отца подлостью. Подлостью и ничем иным. Он немного пересказал мне разговор с отцом, когда пришёл к тому, в надежде поговорить в открытую и услышать какие-то объяснения. Вот только все объяснения, которые ему были даны в пылу скандала, Андрея совсем не порадовали. Как он мне потом рассказывал, отец разговаривал с ним, да и, вообще, со своими домашними, свысока и предлагал им не лезть туда, куда их лезть не просят.

- Для мужчины главное, выполнять данные им обязательства, - озвучивал Роман Артурович свою гениальную мысль. – Вот это главное, и вы с Гришкой, это запомните на всю жизнь. А уж как он это делает – дело десятое. Вас что всех не устраивает? Я мало вам дал? Или вашей матери, или Соне? Я всё для вас делаю, всегда делал и никогда ничего не жалел. И всё о чём просил – не лезть со своими ненужными советами!

- То есть, вины за собой ты не чувствуешь? – спросил его тогда Андрей. Стоял перед братом, перед расстроенной, практически убитой последними событиями матерью, и всё, чего хотел, так это добиться от отца признания своей неправоты, хоть каких-то извинений для матери. Но Роман Артурович с гневом в голосе и огнём во взгляде доказывал родным, что он прав. Он и никто другой.

- А в чём я виноват? – удивился он тогда в ответ. – Дети – это счастье. Я что, должен был отказаться от них? Ради чего? Ради выдуманных другими приличий? – И закончил Веклер-старший громовым голосом: - Я во всём прав. Я ни одного из вас ни в чём не ограничил, ничем не обделил. А вам совести хватает отца стыдить?

Понять они друг друга так и не смогли. Что и не мудрено, слишком воинственно и неприступно был настроен Роман Артурович, изначально. Я подозревала, что его немало накрутила Ксения, испугавшись, что её положение всё-таки покачнётся, как только правда о второй семье Веклера-старшего выплывет наружу. Наверняка, она добавила несколько выдуманных деталей из нашего с ней разговора и о реакции возникшего на пороге Андрея, поэтому его отец сходу принялся защищаться. Или не защищаться, не считая себя виноватым, а пытался приструнить взбунтовавшееся неожиданно семейство. А вскоре забрал мою сестру, младших сыновей и уехал, так и не найдя общего языка со старшими детьми.

Как я уже сказала, с Ксенией мы так больше и не общались. А ведь прошло три года. Я знала, где она живёт, как она живёт, в каких условиях, в принципе, я даже догадывалась о её планах на будущую жизнь, даже о ближайших. Просто потому, что Андрей с Григорием поневоле были в курсе планов своего отца. Общий бизнес никто не отменял, Роман Артурович также прилетал в Россию, правда, уже гораздо реже. А в первый свой визит после переезда в Италию, даже остановился в доме Елизаветы Витальевны. Кажется, он так и не почувствовал себя виноватым, хотя бы перед женщиной, с которой прожил в браке много лет, не ощущал своей вины за обман, и предпочёл бы, чтобы всё осталось, как было. Он даже разводиться не хотел, необходимости не видел. Вот только взрослые сыновья устроили скандал, и попросили отца в доме матери отныне не появляться. По крайней мере, без особого приглашения. Надо сказать, что Роман Артурович всерьёз обиделся, и следующие полгода ни с кем не общался. Вот только я совсем не уверена, что как-то страдал или переживал по этому поводу. Рядом с ним была семья, пусть другая, но семья, где его по-прежнему боготворили. Наверное, этого человека ничто не изменит, он слишком уверен в своей непогрешимости и правоте.