— Только быстро, мне еще надо довести разговор с мисс Айскра до логического конца…

— А нам нравятся женщины одного типа…

— Мы сейчас будем говорит о бабах? — мое терпение лопалось.

— О женщинах, Мэтт, не стоит говорить в таком грубом тоне. Ты же не считаешь такой свою невесту?

— Какое Вам дело, до моей невесты?

— Как только она вошла в зал, я ее сразу заметил, ты чертовски везучий сукин сын.

— Да как Вы смеете? — уже практически накинулся на него.

— Стой, Мэтт, я не хотел никого обидеть.

Во мне кипела обида. Столько лет прошло, но простить ему, что он так отнёсся к моей маме я не мог.

— Все, спокойно! Я не хотел задеть твою невесту и тебя, не реагируй так. Просто этого следовало ожидать, что мой сын однажды женится на такой юной и красивой особе. Что-что, а мы, Лавлессы, всегда выбирали лучших женщин…

— Ты выбирал лучших? Это же кого — твою жену или мою маму?

— Мэтт, сынок, послушай и не перебивай. Твоя мать была тем самым светлым, что я видел в своей жизни, она украсила ее.

— Но предпочёл ей свою жену, а нас просто вычеркнул…

— Нет, я не вычеркивал, после твоего рождения, как не протестовала твоя мать, я дал тебе свою фамилию и всегда, как, только мог помогал тебе и ей.

— Что-то я не заметил твоей помощи…

— Дело в том, что твоя мама просто не хотела ничего принимать, и поэтому все приходилось делать тайно… Помнишь тот велосипед, когда тебе было 7, вроде сосед за ненадобностью отдал его тебе… Я умолял ее, но женщины бывают так жестоки.

— Ну допустим, — действительно, тот велик, который был абсолютно новым, когда мой сосед Ронни его мне просто так отдел.

— Твоя мама, Мэтт, это вот чудо! Я таких не встречал никогда, и поэтому тогда кинулся в омут с головой.

— Ну ты даже не приехал на ее похороны…

— Мэтт, — его лицо исказила гримаса боли, — я уже был в аэропорту, когда мне сказали, что моя жена разбилась. Мне пришлось вернуться, и я обнаружил, что это уловка.