Она окончательно вышла из себя. В ней играла злость и многочисленные обиды, успевшие накопиться за долгое время.

— Я вижу, тебе смешно. Может, мне стоит быть более откровенной? Окей, как скажешь! Ты отвратителен мне во всех смыслах. Это правда. Я хочу, чтобы ты перестал за мной ходить, слать эти дебильные эсэмэски, чтобы ты вообще забыл о моем существовании. И, если хочешь знать, я все чаще мечтаю, чтобы ты куда-нибудь исчез. Как будто Тимур Ханин просто всем здесь померещился. Без него этот мир стал бы намного лучше. По крайней мере, для меня.

Она тут же пожалела о сказанном, но было уже поздно. С лица Тимура разом спала вся его насмешливость. Он подошел чуть ближе и, сделав глубокий вздох, проговорил:

— Все это, конечно, здорово, Каспранская, но мир не крутится вокруг тебя одной. Наверное, ты удивишься, но мои поступки тоже могут быть никак с не связаны с твоей персоной. Тебе никогда не приходило это в голову?

— Да плевать мне, с чем там связаны твои поступки. Все равно еще немного — и настанут те дивные три месяца, которые избавят меня от лицезрения твоей физиономии. И это будут лучшие летние каникулы в моей жизни, даже не сомневаюсь.

Развернувшись в противоположную сторону, Вероника чуть не врезалась в Игоря Старкова, который с озадаченным выражением лица застегивал куртку. Она не знала, как много он слышал, да это было и неважно.

Всю дорогу до остановки ее колотило от холода, хотя на улице был разгар весны. Ей было плохо от тех ужасных слов, которые она сказала Тимуру, но вместе с этим в ее душе проснулась надежда, что после такого он наконец от нее отстанет.

Ханин против Старкова

Ханин против Старкова

В последующие дни Тимур действительно больше к ней не приближался. Он все так же посещал факультатив и здоровался при встрече, но теперь его приветствия носили скорее формальный характер. Веронике было больно от мысли, что ее слова могли сильно его обидеть, но она знала, что другого выхода у нее попросту не было. Иначе эти изматывающие моральные качели никогда бы не закончились. Лучше пускай Тимур презирает ее, чем продолжает свои попытки ее сломить.

Вопреки здравому смыслу, лучше Веронике не становилось. Видеть Ханина каждый день по много раз было невыносимо. Она по-прежнему его любила, и уже даже не пыталась убедить себя в обратном. Иногда ей просто хотелось ослепнуть, чтобы глаза не могли видеть его лица. Она начала зачеркивать в календаре дни до наступления лета и надеялась, что за время каникул сумеет избавиться от этой мучительной зависимости. Но до лета оставался еще целый месяц, в течение которого судьба, казалось, решила устроить Веронике очередную проверку на прочность.