Роэль оказался совершеннейшим душкой. Улыбка не спадала с его красивого лица, а глаза светились добротой и сочувствием. Они разговаривали на английском и, несмотря, на некоторые сложности в этом деле, прекрасно друг друга понимали. Напоследок он пригласил ее в Утрехт и сказал, что она может взять с собой «своего парня». Никакого парня у Вероники не было и в помине, о чем она не преминула сообщить, но Роэль лишь загадочно улыбнулся в ответ. Затем он уехал в отель, и девушка осталась наедине с Витей.

— О каком парне он говорил? Или я что-то не так поняла?

— Нет, все так. Думаю, он имел в виду Ханина.

Девушка прищурилась:

— Насколько мне известно, когда приехала скорая, со мной поехали Ира и Зина. А вы с Тимуром и Роэлем дождались, пока милиция увезет твоего брата, а после вернулись в город на том же внедорожнике, на котором приехали. Так с чего бы Роэлю называть Ханина моим парнем, если он даже не видел нас с ним вместе?

— С того, что я ему так сказал. Чтобы понять мои мотивы, тебе нужно было видеть, как вел себя Ханин, узнав, что ты в опасности. Его отношение к тебе прямо-таки бросалось в глаза. Он тебя любит. Это абсолютно точно. После того, как я ему позвонил, он собрался за пару минут и выбежал из дома. Надел футболку наизнанку и даже не заметил. Лично для меня это очень показательно. А видела бы ты, как он выбивал дверь! Мы с Чумаковой в этом деле были почти бесполезны. Я был весь в масле и хромал на обе ноги после падения. Чертов Костик… — Витя покачал головой. — Как я уже говорил, я сильно потянул лодыжку, а еще у меня как-то странно вывернулось бедро, и я еле передвигался. Но даже находись я в полном здравии, вряд ли моих сил бы хватило, чтобы выбить дверь. Думаю, в обычном состоянии Ханин тоже бы не смог ничего сделать, но он знал, что ты там, в подвале, и бил по этому замку с такой силой, что дрожали стены. Наверняка шум, который из-за этого поднялся, сильно нервировал Костика. Он понимал, что ему грозит, и никак не мог сосредоточиться на тебе. Так что, если бы не Ханин, мой братец вполне бы успел вколоть тебе ту дрянь. Я бы никогда этого себе не простил. Вообще с самого начала во всем виноват только я один. Я заигрался. И теперь пытаюсь все это исправить.

— Ты не можешь быть виноват в том, что твой двоюродный брат — законченный псих, — возразила Вероника. Она решила никак не комментировать услышанное о Тимуре. Это следовало хорошенько обдумать, оставшись в пустой палате наедине с плеером. — А вот я, зная об этом, могла бы еще в начале учебного года пожаловаться на него учителям, директрисе или Ритке. Но мне было стыдно, и я молчала. В результате случилось то, что случилось. — Она развела руками. — Ты ни в чем не виноват. И даже не смей спорить. А теперь расскажи мне, где вы с моей теткой пропадаете целыми днями?