– Почему она тебя бросила?

– Из-за него.

– Из-за твоего отца?

– Из-за сына.

– Какого сына?

– Моего.

– У тебя есть сын?

Я смотрю на него и вижу молодого, совершенно не привлекательного мужчину. Он сидит на полу, облокотившись спиной о стену и скрестив длинные ноги. Руки с изящными тонкими пальцами спокойно лежат на коленях. Глаза потерянные, пустые, такое ощущение, что жизнь ушла из них навсегда. Щеки и подбородок покрыты неухоженной темной щетиной, вьющиеся волосы неопрятно свисают на высокий лоб. Синие узкие джинсы вытянулись на коленях, белая рубашка, с закатанными до локтей рукавами, превратилась в грязную тряпку, пропахшую потом. Только живые, выразительные брови двигаются легко и быстро, то взлетая вверх, словно крылья бабочки, то хмурясь, собирая на лбу глубокие морщины.

Андрей удивленно посмотрел на свои руки, будто видит их впервые, и равнодушно ответил:

– У меня был сын.

– Он умер?

Уже целый месяц он не выходит из своей квартиры. Пустая бутылка из-под виски закатилась под стол. Я вынула ее и заметила в углу еще одну.

– Андрей! Ты, что пил?

– Оставь меня в покое. Это не мое.

Махнув рукой, он попытался подняться на ноги. Не получилось, тело завалилось в бок. Я помогла ему встать с пола, он тут же плюхнулся на кровать, подтянув рукой сползшие на бедрах джинсы. Серое лицо превратилось в восковую маску. И без того маленькие круглые глаза, провалились в пустоту. Рубашка на костлявом теле повисла, хотя всего месяц назад он приходил в ней на работу, и она еле застегивалась на его мощной груди.

– Почему ты мне никогда не рассказывал о свое сыне?

Он равнодушно улыбнулся.

– Я много тебе чего не рассказывал. Ты бы не поняла… как и все они.

– Кто – они?